— Нравится? — пробасил он. — Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду следующее, — пояснил Форд, — действительно ли ты получаешь от этого полное удовлетворение? От того, что маршируешь, орешь, выкидываешь людей в открытый космос…
Вогон уставился в стальной потолок, и его брови накатились одна на другую. Слюна потекла изо рта. Наконец он ответил:
— Ну, режим работы устраивает…
— Так и должно быть, — одобрил Форд.
Артур извернулся и посмотрел на Форда.
— Форд, что это ты задумал? — спросил он шепотом.
— Я просто проявляю интерес к окружающей меня действительности, ты что, против? — вполголоса отозвался Форд. — Так, стало быть, часы работы подходящие, — продолжил беседу он.
Вогон опустил глаза с потолка на Форда, и было видно, как в мутных глубинах его мозга тяжело ворочаются коротенькие мысли.
— Ага, часы подходящие, — закивал он, — но, раз уж вы сами об этом заговорили, признаюсь, что минуты в большинстве своем хреновые. Кроме разве… — ему опять пришлось задуматься, что потребовало еще одного продолжительного взгляда в потолок, — вот, кричать мне нравится. — Он набрал в легкие побольше воздуха и начал:
— Сопротивление…
— Да-да, я знаю, — поспешно перебил Форд, — это у тебя хорошо получается, сразу видно. Но если минуты хреновые, — сказал он, разделяя слова, чтобы дать им время дойти до места назначения, — зачем же ты это делаешь? Что тебя заставляет? Девочки? Кожаная форма? Чувствуешь себя мачо, да? Или тебе просто кажется интересной концепция принятия бессмысленности рутинной работы?
Артур оторопело переводил взгляд с одного на другого.
— Ээээ… — замычал караульный. — Ээээ… эммм… черт его знает. Я думаю, я просто… просто делаю это и все. Моя тетя говорит, что караульный на звездолете — хорошая карьера для молодого вогона. Знаете, форма, кобура на поясе, бессмысленная рутина…
— Вот оно, Артур, — у Форда сделался вид человека, наконец получившего возможность выложить козырную карту, — а ты еще думаешь, что это у тебя проблемы.
Артур действительно так думал. Кроме неприятности, случившейся с его родной планетой, у него появилась еще одна неприятность, более частного характера: вогон почти что задушил его. А кроме того, ему претила мысль быть выброшенным в открытый космос.
— Ты лучше попробуй понять его проблемы, — настаивал Форд, — вот он перед тобой, несчастный парень, все, что у него в жизни есть, все, что ему приходится делать, это маршировать, выбрасывать людей в открытый космос…
