Крагх и рыцарь вышли к месту, которое рыцари облюбовали как наблюдательный пост, почти одновременно. Рыцарь, с наполненными ужасом глазами, замер, уставившись на вышедшего на него из густого кустарника Крагха. Крагх, испуган не был, ведь различных воинов он повидал немало, но от неожиданности тоже замер на месте. В бой с вновь призванными Сильмара вступать строжайше запретила, уже то, что Крагх себя обнаружил, приравнивалось к провалу.
Секунды, которые рыцарь и представитель расы детей драконов стояли, уставившись друг на друга, тянулись так, словно время остановилось. Рыцарь боялся шелохнуться, так как его переполнял ужас, а Крагх просто был не готов к встрече, а инструкций на этот счет не было. Он имел четкие указания выследить вновь призванных и дожидаться подхода Сильмары с отрядом. То, что Крагх мог позволить обнаружить себя, никому и в голову не приходило.
Внезапно Крагх почувствовал нити Сильмары; видимо, она с отрядом была уже недалеко. Предводительница мгновенно считала ситуацию и послала приказ Крагху немедленно скрыться и двигаться к ней. Крагх сразу же быстро шагнул обратно в кусты и помчался назад, ориентируясь по сигналам Сильмары.
Уже удалившись на значительное расстояние, Крагх услышал, как пришедший в себя рыцарь затрубил в рог поднимая тревогу.
Сильмара была в бешенстве. И хотя внешне она, как и подобает предводительнице, оставалась спокойной, внутри у нее все кипело и она почти дрожала от гнева. А ведь это совет сестер с владычицей навязали ей этого сопляка Крагха, сама Сильмара всегда знала, что молодость – не лучшее подспорье в важных делах. А больше всего Сильмару бесило, что отвечать все равно придется ей, даже несмотря на то что брать Крагха на это дело она не хотела. Но сейчас предаваться гневу не было ни смысла, ни времени. Надо было быстро принимать решение и действовать. Раз не удалось подойти к вновь прибывшим по-тихому, Сильмара решила действовать в открытую.
Сильмара не учла только одного обстоятельства, – страха. Она надеялась, что, выйдя в открытую на поляну трех холмов, даст возможность рыцарям обдумать ситуацию и не принимать скоротечных решений. А вышло все совсем иначе.
Так загнанная в угол крыса от страха бросается на человека, так птица защищает своих птенцов от лисицы, так воины, знающие, что выжить уже не удастся, сражаются с удвоенной силой и яростью. Во всех этих случаях страх рождает бесстрашие. А то, что воины, устремившиеся в атаку, не дав Сильмаре произнести слово, были напуганы, сомневаться не приходилось. Страх и отчаяние гнали рыцарей в атаку на детей драконов. И последним ничего не оставалось, как принять бой.
