Воины-скелеты выдали командиру критян три стрелы, и отвели на двадцать пять шагов от того места, где стоял самурай. Критянину надо было хотя бы раз поразить Генджи, который теперь уже не держал в руках свой боевой веер. Казалось, задание – проще некуда. Поразить с двадцати пяти шагов стоящего неподвижно во весь рост человека, да еще и с трех попыток… тут уж, как говорится, опытному лучнику сложнее, наверно, промазать.
Сидящий на своем почетном месте Некромант потребовал от находящихся на трибунах воинов, соблюдать полную тишину и дал отмашку для начала стрельбы.
Критский командир не торопился. Он уже полностью осознал, что этот стоящий напротив него узкоглазый воин, обладает просто феноменальной реакцией и непревзойденным мастерством. Однако его железный веер лежал в стороне, и как он будет отражать смертельные стрелы на этот раз, пока оставалось загадкой.
Плавно натянув свой лук, критянин прицелился в Генджи. Убивать вовсе не хотелось, но и не стрелять тоже было нельзя. Чуть сместив прицел в сторону, так чтобы стрела вошла в плечо, критский командир спустил тетиву.
Спокойно стоящий и смотрящий в лицо смерти самурай, казалось, даже не шелохнулся. Но все, в том числе и критские воины, с удивлением увидели, что стрела пролетела мимо.
Командир критян, с изумлением посмотрев на свой лук и оставшиеся две стрелы, словно сомневаясь, действительно ли эти предметы принадлежат ему, снова натянул тетиву. Теперь уже он целился прямо в центр стоящей напротив него фигуры. Когда стрела была пущена, критянину почудилось, будто Генджи сделал легкое движение в сторону. Но так или иначе, а вторая стрела тоже пролетела мимо.
Не понимая, как он может промахиваться с такого расстояния, командир критян взял последнюю стрелу. Он натянул лук что было сил, чтобы стрела понеслась с максимальной, неуловимой для глаза скоростью. Когда тетива была спущена, критский командир уже абсолютно точно уловил, что Генджи сделал короткий и очень быстрый шаг в сторону, тем самым снова уйдя от смертельной опасности. Как человек с такого близкого расстояния может уловить полет стрелы и увернуться, было непостижимо. Но последний шанс был упущен, и теперь критян больше занимала их дальнейшая судьба, чем непревзойденное мастерство Мацумура Генджи.
Самурай же, словно ничего и не было, спокойно подобрал свой веер и, церемонно поклонившись Некроманту и восторженно – ликующим зрителям, спокойно удалился с арены. Как же все-таки хорошо, что зрители соблюдали полную тишину во время последних трех выстрелов. Благодаря этому, Генджи мог отчетливо слышать звук спускаемой тетивы. Конечно же, он, как и любой другой смертный, не мог с такого близкого расстояния среагировать на полет стрелы. Но этого и не требовалось. Звук спускаемой тетивы четко сигнализировал о начале смертельного полета, и требовалось всего лишь быстро сместиться в сторону, чтобы остаться целым и невредимым.
