— Извините, сеньор, — почтительно обратился к Хуану тот, который был постарше, с обветренным крестьянским лицом.
Хуан допивал вторую бутылку пива, и настроение у него было превосходное.
— Садись, — предложил Хуан старику и показал ему на высокий стул рядом с собой.
— Понимаете, сеньор, — продолжал старик, взобравшись на стул, — беда у нас — умер мой сват, стало быть, его отец. — Старик показал пальцем на молодого человека, стоявшего рядом. — А он, Бенито, стало быть, его сын, женат на моей дочери.
— Все мы смертны, — подтвердил Хуан и допил пиво.
— Это верно, сеньор. Но когда умирают в наших краях, получается загвоздка. Живем мы неподалеку отсюда, километров тридцать, сорок и еще немножко в сторону. Места наши сами знаете какие — кактус, агава, ни одного дерева нет, ни одной доски не найдешь. Гроб не из чего сколотить. Вот приехали сюда, купили гроб, а машину найти не можем. Целые сутки здесь сидим, а там покойник портится — ведь жарко, где его хранить. Посадите нас, сеньор. У вас пассажиров не так уж много, и они согласны.
— Гробы возить в автобусе не разрешается, — сказал Хуан. — К тому же у меня сидит там один грозный тип.
К Хуану подошли самые молодые пассажиры, парень с девушкой.
— Послушайте, шофер, — сказал парень, — надо помочь этим людям. Ведь по расписанию наш автобус должен остановиться на обед. Так мы не будем обедать, а за это время сделаем добрее дело. Ведь мы мексиканцы, и они мексиканцы.
— Вот и хорошо, — сказал старик, и глаза его увлажнились от слез. — Мы всех вас накормим. Только возьмите гроб.
Хуан некоторое время думал, и все молчали вокруг. Потом махнул рукой и сказал:
— Ладно! Тащите его в автобус.
Старик и юноша подняли гроб на плечи и понесли к автобусу. За ним последовали все пассажиры и Хуан, которого провожал сам хозяин и жал руку в знак благодарности.
Эдвардс по-прежнему сидел в автобусе, хоть солнце и раскалило в нем воздух до пятидесяти градусов. Когда он увидел гроб, он обтер пот со лба и решил, что от жары начинаются галлюцинации. А в этот момент все сообща заталкивали гроб в автобус. Гроб с трудом пролез в дверь, осталось лишь развернуть его и поставить в проходе. Гроб оказался совсем близко от Эдвардса.
«Ну и порядки, — повторял сам, про себя Эдвардс, будучи уверен, что в гробу покойник. — Не хватало мне только этого соседства».
Автобус мчался, и снова в такт движению машины покачивались широкополые шляпы мексиканцев, на заднем сиденье, выставив шляпу вместо ширмы, целовались молодые. Только старик и Бенито смотрели куда-то вдаль ничего не видящими глазами, и грустная думка была на их лицах.
