— Алло!.. Идут шесть тысяч человек, мой лейтенант. Проходят мимо ипотечного банка. Да, наверное, пройдут перед дворцом. Все сейчас там. Здесь только автомобиль. Все там. Нет, слушаюсь, мой лейтенант.
Так я следила за ходом этой манифестации. А со мной и все остальные товарищи, так как все вновь услышанное я тотчас же передавала им.
Все демонстрации сопровождались агентами полиции в штатском. 30 июля 1976 года наблюдение за демонстрацией велось до самого утра. В тот вечер меня привели на допрос, и я слушала переданное Кастильо донесение.
В нем сообщалось о выступивших на ней ораторах, количестве демонстрантов и дежуривших там агентах. Пьяница (сержант Росалес) рассказал лейтенанту, что вынужден был уйти, потому что во время выступления одного из ораторов к нему подошел его знакомый и спросил:
— Сержант, а ты что здесь делаешь?
— Так вот этот придурок чуть меня не угробил. Ведь если бы это услышали те, кто стоял рядом, не избежать заварухи.
Лейтенанту также сообщили, что с наступлением ночи количество народу уменьшилось.
Тогда Кастильо воскликнул:
— Эх, как хочется пойти туда и намять им бока, чтобы отбить охоту шуметь, верно, Росалес?
— Так точно, мой лейтенант. Мы с удовольствием, правильно я говорю, ребята? — поддержал тот, обращаясь к остальным.
На демонстрации ходят все полицейские агенты в штатском и с собой обязательно берут фотографа.
