Когда наступало время закрывать магазин, а это было обычно в девять вечера, Креза вешал на дверь соответствующую табличку, запирал все замки и уходил из торгового зала в другую, смежную комнату. За ту самую деревянную дверь, вечно запертую для остального мира. Там он готовил себе нехитрый ужин, курил трубку, перекидывался парой фраз с Фортуной и ложился спать, чтобы утром, часов эдак в восемь, открыть свое детище. Я не понимала, почему такой человек, как Освальд Павлович, остался совсем один. Но было очевидно, что Креза не намерен говорить о себе слишком много, а я умела дружить и не задавать лишних вопросов. Этим летом, когда мне удалось сдать выпускные экзамены в школе на высокие баллы, я вновь пришла в лавку. Пришла, чтобы рассказать добродушному старику о своих успехах и купить что-то в память о таком чудесном дне.
— Вижу, ты становишься совсем взрослой, — проговорил тогда Освальд Павлович. — Впереди целое лето, что будешь делать?
— Даже не знаю, — задумалась я. — Ждать итогов зачисления в институт. Гулять с друзьями, читать… Может, найду какую-нибудь работу.
— А как ты думаешь, отец разрешил бы тебе немного поработать в моей лавке? — продолжал Освальд Павлович, и я взглянула на него, не поверив услышанному.
— Вам, наверно, нужна уборщица? — проговорила я.
— Пожалуй, нужна, — немного подумав, кивнул Освальд Павлович. — Но помощь с делами лавки мне нужна больше. Хочешь стать торговцем безделушками?
Я продолжала таращиться на Крезу, а он засмеялся.
— У тебя снова тот взгляд, которому уже девять лет, — сказал он, вспоминая, как я впервые посмотрела на его лавку сквозь окно. — Что скажешь?
Что я скажу? А что я могла сказать на предложение проводить время в этом месте, иметь отношение к столь красивым вещам, хорошенько рассмотреть их и еще получать за это хоть какие-то деньги?!
— Конечно! Хоть сейчас! — затараторила я. — Правда не знаю, получится ли, но все будет круто, потому что я вроде как пять по алгебре и… Короче, я не знаю, что я сказала, но это мечта!
Освальд Павлович рассмеялся и погрозил мне пальцем.
— Спокойнее, девочка, спокойнее, — проговорил он. — Сперва мне нужно согласие твоих родителей. А потом можешь приходить около семи часов, обычно в это время я немного привожу в порядок лавку. Ты бы могла заняться покупателями, пока я управлюсь со счетами… Да и поручений тут хватает, я уже стал совсем старый, как видишь…
— Ну что вы, — покачала я головой. — Какой же вы старый! Вы видели, чтобы волшебники старели?
