– Жду вас через двадцать минут в вестибюле, – бросила она на ходу.
Мияма не знал, что такое корпоратив, но покорно вытащил из дорожной сумки походную бритву Браун с тремя плавающими лезвиями и направился в ванную.
– Говорить будем по-немецки, – сказала Нина, вполне правдоподобно имитируя берлинский говорок с мягким «ш» вместо «х». Так надежнее: на случай, если у них дистанционная прослушка. Хотя мой сейфгард ничего подозрительного не показал. Английский здесь понимают многие, а немецкий не в ходу. Как добрался? Нормально?
– Спасибо, все в порядке, – бодро ответствовал Вик, слегка бравируя своим штирийским прононсом. – Приятно иметь дело с коллегой столь располагающей внешности.
– С Гинзой уже познакомился? Не заблудишься? Тут с некоторыми такое случается.
– Natürlich, ich finde mich leicht in einer fremden Stadt zurecht, ich war oft auf Reisen, – с ноткой обиды в голосе заметил Вик. – Aber dieser Stadt ist ganz spezial. Es lohnt sich Tokyo zu besichtigen besser[19].
– Этим мы сейчас и займемся! – резюмировала Нина. – Пошли, познакомлю тебя еще с одним гидом. Сориентируемся на местности. Заодно и поговорим без помех. В курс дела можешь меня не вводить, я уже всё знаю.
– Позвать официанта? – машинально спросил Вик, но тут же осекся, вспомнив инструктаж перед поездкой, и взял лежавшую на краю стола пластиковую дощечку с прикрепленным снизу чеком за кофе. Поднявшись, они с Ниной двинулись к кассе на выходе.
Оказавшись на улице, Нина слегка махнула рукой налево, и молодые люди неторопливо зашагали в сторону Нихонбаси, смешавшись с густой толпой клерков и праздношатающихся туристов.
– Wo gehen wir[20]? – поинтересовался Вик через два квартала, слегка утомившись от калейдоскопа неоновых огней и бесконечного мелькания названий мировых брендов в витринах.
– Уже пришли, – лаконично отвечала Нина по-русски, показывая на вход в гигантский универмаг Мацуя. Прямо перед входом в позе привратника застыл рослый монах в щеголеватой черной рясе, белых носочках с отделенным большим пальцем и деревянных сандалиях с перемычкой. На голове этого средневекового персонажа красовалась широкополая лакированная соломенная шляпа в виде перевернутой полусферы. Головы и лица под шляпой совершенно не было видно, что придавало всей фигуре мрачноватое сходство с чучелом. В руках на уровне живота монах держал плошку, напоминавшую суповую миску. Он стоял неподвижно, как статуя, лицом к пестрой уличной панели и спиной к стеклянной двери магазина, не обращая внимания на бесконечный поток посетителей и прохожих.
