И это, возможно, правда.
– Давай, – говорит она. – Пойдем в уборную, наведешь марафет, и тогда ты будешь сидеть в баре как сексуальная штучка и возможно подцепишь себе самца на ночь.
Мы идём в туалет и проходим мимо пьяных, кричащих девушек, чтобы получить пространство перед зеркалом. Я смотрю на себя в зеркало, впечатленная тем, что я смогла достать такой потрясающий наряд за такое короткое время. Я откопала своё самое сексуальное красное платье, с открытой спиной, глубоким декольте, короткое и обтягивающее. Затем я порылась в огромном количестве обуви и нашла пару отличных чёрных лодочек. Мои блондинистые волосы были легко уложены: я с утра завила кудри на уровне талии и так проработала.
Макияж был довольно лёгким, хотя мои глаза немного покраснели. Обычно сияющие зелёные глаза сейчас были тусклые и уставшие. Вот что бывает, когда ты проводишь всё своё время перед компьютером. Я достала тушь из сумочки и подкрасила их, затем завершила все нанесением красной помады. Моя кожа не требует много макияжа, мой отец был итальянцем, и я унаследовала его безупречный оливковый цвет кожи. Я только однажды видела фото этого итальянца, когда он был моложе, но он был видным мужчиной.
Моя мама красивая женщина и меня не удивляло, что в какой-то период жизни она получала много мужского внимания. У нее тоже светлые волосы, только её кожа была бледнее моей и её глаза такие же зелёные. Она миниатюрная женщина и я унаследовала её телосложение. Я не длинноногая, отсюда и обилие обуви. Меня называли феечкой всю мою жизнь.
Были времена, когда я хотела встретить отца, но мама отказалась говорить со мной когда-нибудь об этом. Я не знаю историю. Я не знаю, что произошло. Я даже не в курсе, знает ли он о моём существовании. Всё, что я знаю, это его имя. Пьер. Вот и всё.
Моя мать после удаления опухоли головного мозга говорит совсем немного. Ей поставили диагноз пять лет назад и сразу отправили на операцию. В ходе оперирования важные нервы были повреждены и её парализовало. Она не контролирует свои ноги и сидит в инвалидном кресле, но управляет всем остальным телом и после множества тренировок, может говорить немного трясущимся голосом. Я заботилась о ней всё это время: я единственная, кто у неё есть, и я не могу позволить себе окружить её постоянной заботой.
Я могу позволить себе только сиделку, которая следит за ней, пока я на работе.
На это уходит много денег, но я не смогу остановится. Никогда.
