.
Среди взлётов научаемся великому дару терпения. Сияющее, творческое терпение не походит на мутный плащ непротивления злу. Как неудачные рыбаки, сидят согбенные непротивленцы. Их ставка на длину нити пряжи не может обуздать танец стихий. Творческое терпение знает ключи Нового Мира, потому терпение творит мощь и с каждым часом действительности напрягается.
Непротивление подобно долго открытому флакону благовоний, но творческое терпение как старое вино затворённое[105].
Конечно, творческое терпение и бодрость являются двумя крыльями работника. (...)
Нельзя утешаться вдохновением, можно успеть удержать сознание на степени творческого терпения и петь подобно птицам, для которых песнь есть выражение существа. (...)
Не покажется ли странным, что так часто Говорю о терпении, о препятствиях, о бодрости, о нескончаемости борьбы? Именно, в разное время и с разных сторон Кую доспех бесстрашия[106].
Можно перечислить множество упражнений воли, о которых можно сказать — пчёлы создают улей терпением[107].
Уявленные воины, какое течение неудержимо борется вокруг вашего стана! Неповторяемо и смутно для очей мира. Что же понудило вас держать мечи заострёнными и щиты терпением поднятые? Скажете: «Мы знаем сроки земли, и ничто не смежит глаза наши. Держатель сроков доверил нам сочетание сил и решений. И терпение преобразилось в непреложность. (...) Ведь Ты Сам испытал путь и поручился терпением. Скажи, Держатель, откуда течёт источник терпения?» «Из руды доверия»[108].
...Конечно, сознание, засорённое веками, не может сразу опознать действительность. Потому, когда Говорю о терпении, нужно это понимать как жизнь[109].
Для опытов с психической энергией необходимо терпение и неуклонность наслоений[110].
Так и в упражнении терпения полезно усвоить понятие начала. Для кого решительно всё конец, но для Наших учеников всё начало[111].
Нельзя не заметить, какое противодействие встречает каждое сознательное движение к Свету. Кроме обычных действий от тёмных, можно бы заметить труд Хаоса, и в этом законе противодействия Непроявленного заключается наше самоутешение и опыт в терпении[112].
Терпение есть дар неба — так говорили древние. Почему терпение должно быть от неба, когда, казалось бы, оно должно принадлежать исключительно сердцу? Но как же напряжём терпение, если не будем знать Высшего Мира? Лишь когда от сердца утвердится к Высшему Миру нить серебряная, лишь тогда сойдёт понимание терпения. У Нас чтут это качество, около него и терпимость, и вмещение, иначе говоря, открытие Врат. Если нам нечто неблизко, но если оно открывает сердце соседа, то неужели мы не претерпим, лишь бы зажечь чьё-то сердце? (...) Испытание терпением есть одно из высоких испытаний
