Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого популярного бога в пантеоне — меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня, предварительно сделав выговор.
— Да… — голос мой, однако, звучал пусто и безнадёжно. — Да, так и будет.
Я попытался пошевелиться — хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
— Араггидиии, — заскулил я сквозь боль. — Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело — белый парень-подросток, одет в кроссовки, синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас — просто ещё одним мешком мяса. Роясь в карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором обнаружилась сотня американских долларов — возможно, деньги на ланч в мой первый день в обличии человека — а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
