Я отодвинула ширму и взглянула на розовую кобылку. Её прежде вьющаяся грива потеряла почти всю свою пышность. Глаз, не скрытый повязкой, уставился на меня, ни единой эмоции не промелькнуло на мордочке Бон. Ноги жеребёнка под одеялами были согнуты… неправильно. Я медленно подошла к кровати и уселась на пол. Меня охватило чувство, что Ксанти малость перестаралась, вытаскивая из меня лишнее, так что теперь я не могла подобрать нужные слова.
«Как ты?»
Ну, она была жива, искалечена и объята болью.
«Как себя чувствуешь?»
Лучше, чем было.
«Прости…»
За что? За то, что не убила её?
Я приоткрыла рот только для того, чтобы захлопнуть его.
Не придумав ничего, я опустила глаза.
— Пожалуйста, прости меня, — едва слышно произнесла я, изучая свою повреждённую переднюю ногу. После минуты молчания я перевела взгляд на кобылку.
Бон не ответила, продолжая сверлить меня взглядом своего бледно-голубого глаза. Я ждала. Она скажет «нет»… или назовёт убийцей… монстром… Найтмэр Мун или кем похлеще. И это будет больно. Но она не назвала. Смотрела на меня, давая возможность моим нервам, как следует поистрепаться.
— Я не… я не сдержалась той ночью. Я была истощена до предела и… приходилось драться… Святая Селестия, драться и драться без малейшего шанса на передышку. Я не видела, что это ты, до того как стало слишком поздно… и… — она никак не показывала того, что слышит меня. Может, она под какими-то препаратами? Тогда я для неё не более чем далёкий отголосок из внешнего мира.
Но она ответила. Её шёпот был едва различим из-за громыхающей музыки и стонов Психошай.
— За что?
Я сглотнула.
— За… нападение на тебя. За причинение тебе вреда. За убийство твоих друзей. За смерть Скудл и…
Она зажмурилась.
— Пони из Стойла ничегошеньки не знают…
Я моргнула и ошеломлённо вытаращилась на лёгкую улыбку, мелькнувшую на её губах.
— Как ты думаешь, что случилось со мной и Скудл до того, как вы нарисовались на горизонте?
— Я…
Я знала, что случилось. Я знала, как это было ужасно. Я видела это в Девяносто Девятом и почувствовала на собственной шкурке на «Морском Коньке».
— Вас изнасиловали, так?
— Угу. Неплохо так отодрали, — просто ответила она. — Но не впервой. Первым был папашка, который делал из меня взрослую кобылку, пока мамка стояла рядом. Потрошители сделали из него отбивную. Мамка пыталась продать нас Обществу, но я не подписала свой контракт, так что она бросила меня. В конце концов, мы прибились к Часовне.
Я судорожно хватала ртом воздух. Пока она говорила, сцена на корабле на секунду снова стала реальностью… кошмарной реальностью.
