Именно поэтому, когда Казаков задал вопрос о своей матери, Журбенко нервно ответил:
— Конечно нет, Павел, — и сделал глоток виски, чтобы успокоить нервы. Когда он снова посмотрел на Казакова, то заметил, что в его глазах отражаются отблески задних фар лимузина. Глаза змеи, подумал он.
— Вы, как и я, Павел, знаете, что армия уже не та после того унижения в Афганистане. Мы даже не смогли справиться с кучей козопасов. Мы не смогли победить повстанческую армию на нашем заднем дворе, учитывая, что она состояла из кучи безработных рабочих, имевших доступ к некоторому оружию с черного рынка. Вильнюс, Тбилиси, Баку, Душанбе, Тирасполь, Киев, Львов, дважды Грозный — когда-то грозная Красная армия оказалась не более чем ямой на дороге для задрипанных революционеров.
— Вы позволили этим албанским колхозникам зарезать моего отца, как свинью! — Запальчиво сказал Казаков. — И что вы намерены делать? Да ничего! Что я прочитал на «Интерфаксе» этим утром? «Российское руководство рассматривает вопрос о выводе миротворческих сил из Косово»? Семнадцать солдат убиты налетчиками из АОК, а руководство хочет сбежать, поджав хвост? Я, конечно, думаю, что нам нужно бы отправить туда ударный батальон или десантно-штурмовую бригаду и пройтись по каждой из их баз паровым катком!
— У нас в Косово всего четыре тысячи личного состава, Павел, — сказал Журбенко. — У нас едва хватает средств, чтобы поддерживать их в минимальной оперативной…
— «Минимальной оперативной»? Боже мой, генерал, наши солдаты вынуждены сами добывать себе еду! Будь моя воля, хотя бы на день, я бы отправил туда целую бригаду, до последнего человека, и стер бы в порошок все известные и предполагаемые базы АОК к чертовой матери, захватил бы все их схроны, допросил пленных и спалил их дома, и к черту мировое общественное мнение! По крайней мере, нашим солдатам будет, чем заняться. В лучшем случае, это даст им возможность отомстить за смерить своих товарищей по оружию.
— Я полностью разделяю ваш задор и ваш гнев, Павел, но вы мало разбираетесь в политике и в том, как вести войну, — сказал Журбенко, стараясь, чтобы его голос звучал как можно беззаботнее. Казаков гневно сделал глоток виски. Журбенко не хотел злить его, а думал о том, чтобы казаться настолько понимающим и сочувствующим, насколько мог. — Это требует времени, планирования, а главное, денег на то, чтобы произвести такую операцию.
— Мой отец занял Приштину менее чем за двенадцать часов с момента приказа, с солдатами, которым едва хватило подготовки, чтобы сделать эту работу.
