Субстанция времени | страница 9

– Сегодня Наталья Петровна порадовала меня своей информацией. Да и предложенный ею материал, вот в этой самой синей папке, что лежит у вас на столе, Ирина Кузьминична, мне очень понравился. Так что давайте подключайтесь к ней. Изучайте её материалы и объединяйтесь в группу вокруг её идей.

Если бы биополе человека могло окрашиваться в разные цвета, воспринимаемые невооруженным глазом, то мой цвет под молчаливым воздействием внутреннего посыла от бурлящего возмущения, взорвался бы черным колером с проблесками алого пламени и заполонил бы всю комнату.

Еду домой. Восемнадцать часов двадцать минут. Толпа в метро колышется вместе со мной. Гнев опустошил меня, ручки-ножки ватные, а в голове одна фантазия сменяет другую: то я, на манер главного героя знаменитого итальянского фильма «Развод по-итальянски», варю Сидорову в котле для кипячения белья; то превращаю её в старуху, прикованную к постели, из которой она тянется к папке с нашими талантливыми секретными разработками, но не успевает их заграбастать, так как смерть обрывает её скаредную жизнь; то её засасывает болотная жижа. Освободилось место, я уселась и мысли, не дающие мне покоя, кидали меня к решению о немедленном увольнении, а поиски, куда податься оскорбленному самолюбию, утыкались в пустоту.

Молодой человек, оторвавший взор от айфона и выдернувший наушник из одного уха, громко спросил, шаря вокруг обалделыми глазами:

– Где я? Мы на какой щас станции метро?

Аккуратненькая старушка в шляпке с сеточной вуалью произнесла на французский манер:

– Пляс Пигаль.

– То есть? – спросил растерявшийся паренёк и пулей вылетел на станции Волоколамская.

Очнувшись от мирской суеты, погрязшая в своём гневе и глупости, я выбежала вслед за ним, так как тоже промахнула три лишних станции. Ну и погружение! Не было бы так обидно, если бы увлеклась хорошей книгой, а не своими бешеными, полными обиды, мыслями.

– Ирка! – этот голос не узнать невозможно. Я обернулась и застыла, как изваяние. С этой курицей мы не виделись 10 лет. Она ведь живет в Париже! Недаром меня задолбало самоедство, специально для того, чтобы прокатить до этой станции метро и обнаружить тут Ирку. Я, кстати, здесь сроду не была. Вот примочка!!! Мы обнялись и пошли в кафе.

Ворующий – да насытится, обиженный да утешится, а все же несправедливость – отвратительная вещь.

Ранней весной, когда по утрам под каблуком ещё похрустывал ледок, образующийся за ночь на лужах, весь отдел помогал с переездом на новую квартиру другу детства любимого коллективом начальника Соколова Льва Георгиевича. Друга детства звали Павел. Хмурый, неприветливый красавец, высокий, худощавый, переполненный смятением после рухнувших надежд, он расстался не только со своей двухкомнатной квартирой на Мойке в родном городе Санкт-Петербурге и перебрался в однушку на окраине Москвы, но и с бывшей женой.