А на террасе, в теплом сумраке сада, беседа ведется вполголоса. Приглушенный смех звучит в темноте, полукругом сверкают красные огоньки сигар.
Лаво, чтобы позабавить Данжу и Поля Астье, расспрашивает молодого итальянца о случае с кардинальской шапкой и скуфьей.
— Его высокопреосвященство говорит мне: «Пепино!..»
— Но дама, граф, та дама, там, на вокзале?..
— Cristo, как она была хороша! — глухим голосом произносит итальянец.
И тут же, словно желая исправить впечатление от плотоядного признания, он добавляет елейным голосом:
— И simpatica[24], главное, simpatica…
Все парижанки кажутся ему красивыми и симпатичными. Ах, если бы ему не нужно было возвращаться на службу!.. Разгорячившись от выпитых французских вин, граф рассказывает, как живется папским гвардейцам, о прелестях этой службы, о надеждах, которые питают все туда поступающие, на выгодную женитьбу, на возможность прельстить во время одной из папских аудиенций богатую англичанку-католичку или фанатичную испанку, прибывшую из Южной Америки с приношениями Ватикану.
— Мундир у нас красивый, понимаете? Да и бедствия святого отца[25] придают нам, его солдатам, романтическое, рыцарское обаяние, что обычно нравится дамам.
В самом деле, своим молодым мужественным лицом, золотыми нашивками, тускло мерцающими при свете луны, белыми кожаными лосинами в обтяжку юный граф напоминает героев Ариосто или Торквато Тассо.
— Но, милый Пепино, — говорит толстяк Лаво деланно ворчливым тоном, зачем далеко ходить, когда выгодное дело у вас здесь, под руками?
— Come?[26] Как это под руками?..
Поль Астье вздрогнул и насторожился. Как только речь заходит о богатой невесте, ему представляется, что посягают на ту, которую он себе наметил.
— Да герцогиня же, черт возьми!.. Старый Падовани долго не протянет…
— Н-но… князь д'Атис?
— Он на ней никогда не женится…
Лаво можно поверить: он приятель князя, правда, и герцогини, но в предвидении будущего разрыва он становится на ту сторону, которая кажется ему более прочной.
— Действуйте смело, любезный граф!.. Денег здесь много, очень много… И связи… Да и женщина еще не совсем состарилась…
— Cristo, как хороша… — вздыхает граф.
— И симпатична, главное, симпатична, — ухмыляется Данжу.
Папский гвардеец как будто слегка озадачен, но тут же, обрадовавшись, что сходится во взглядах с умным академиком, добавляет:
— Да, да, симпатична!.. Верно, я это и хотел сказать…
— А затем, — продолжает Лаво, — если вы любите краску для волос, накладные локоны, бандажи, набрюшники, то будете вполне удовлетворены… Рассказывают, будто она крепко затянута, что она носит под платьем настоящий панцирь из кожи и железа… Лучшая заказчица Шарьера…
