Заметив позади жреца патрульных, а среди них Джаспера и главного патрульного Линча, отца Рикарда, Майра догадалась, что это далеко не обычная проповедь.
— Оракул учит, что Святое Море дает нам все необходимое, — говорил отец Флавий.
У него была напомаженная черная борода и блестящие, близко посаженные глазки. Когда священник был чем–то недоволен, он сжимал губы. А недоволен он был очень часто. По бокам от него стояли младшие жрецы в одинаковых алых мантиях.
— Воду, которую мы пьем, воздух, которым дышим, пищу, которую потребляем.
— Аминь! — откликнулась толпа.
— Грехами своими человечество навлекло на себя страшный Конец. Огненный бич прошелся по земле, обратив ее в пепел, но Святое Море спасло избранных. Укрыло в своих священных водах, очистило от греха и даровало убежище.
Отец Флавий показал толпе Оракул. В искусственном свете раковина сверкала и мерцала.
— Аминь! — снова откликнулась толпа.
К ногам Флавия бросилась женщина.
— Отче, спасите! — взвыла она, раз за разом ударяясь об пол.
Из складок мантии отец Флавий извлек сосуд со святой морской водой, окропил ею чело женщины, и та забилась в экстазе. Толпа одобрительно загудела. Дождавшись, когда люди притихнут, Флавий отдал помощнику раковину и обернулся к отцу Рикарда.
— Главный патрульный Линч, прошу, приведите заключенного, дабы мы могли покарать этого нечестивца.
Пейдж спала с лица.
— Это же… приговор, — шепнула она.
Синод судил грешников за закрытыми дверями, но, вынеся вердикт, всю грязную работу — огласить приговор и привести его в исполнение — возлагал на отца Флавия. А первосвященнику это даже нравилось — он один принес жертв Святому Морю больше, чем пятеро его предшественников, вместе взятых. Толпа тоже не протестовала, напротив — демосу и изгоям происходящее было явно по вкусу.
Майра украдкой глянула на Калеба. Знает ли он о приговоре? Вердикт Суда хранится в тайне, но ведь отец Калеба — член Синода и мог проболтаться дома.
— Да, отче, — ответил отец Рикарда.
Он сделал жест подчиненным, и те нырнули в храм. Сквозь розоватые полупрозрачные стены святилища — а Церковь была построена по образу и подобию самого Оракула — было видно, как мелькают внутри, проходя виток за витком, их тени. Толпа тем временем сгорала от нетерпения. Люди гадали, кто же осужденный. Кто–то из толпы — предприимчивый изгой — даже принимал ставки, делая записи в блокноте.
— Мужчина или женщина? — спрашивал он.
И демос, и изгои выкрикивали догадки.
