— А что продаешь ты?
— Свои знания, в некотором роде. Свои умения…
— Ники, зачем тебе это? — спросил парень. — Это правда ты или только тот образ, которым ты хочешь казаться, и который ты выстраиваешь вокруг себя?
— Кто-то однажды сказал, что бродяжничество и проституция — они в крови. Это так, действительно. Есть женщины, которые никогда и ни за что не пойдут в этот бизнес. Даже не то чтобы в сам бизнес, а даже просто не станут заниматься любовью за деньги.
Вот если в жизни прижмет, то скорее полы станут мыть в четыре смены. А есть и другие, которые не то чтобы готовы заниматься этим бизнесом, но допускают мысль, что за свое тело можно что-то получить. Вот у них это есть в крови. Само по себе это ни хорошо, ни плохо. Мы же в мужском мире живем.
Но если уж я этим занимаюсь, мне нет смысла строить из себя ангела, и говорить, что я — невинная жертва обстоятельств. Нет, не жертва. Да, конечно, были моменты в жизни, которые к этому толкнули. Просто я, грубо говоря, не захотела мыть полы в четыре смены…
— То есть, ты считаешь это нормальным? — спросил Сэм и, получив от меня утвердительный кивок, продолжил: — знаешь, у моего друга есть девушка. Она готова на все, чтобы остаться с ним, потому что у него есть деньги. Мне всегда казалось, что в этом случае уж проституткой быть честнее…
— Честнее? А перед кем отчитываться? Это ведь совсем разные вещи — то, что делаю я, и то, как устраиваются такие девушки. Понимаешь, этот уклад жизни все испортил. Просто все почему-то вдруг стали думать, что женщина должна чего-то добиваться, работать, как говорят у нас в стране — быть ломовой лошадью, локтями расталкивать. А ведь не должна. Может, если хочет, но не должна. Совершенно естественно женщине стоять за спиной мужчины, быть просто хорошей женой или любовницей и не считать при этом, что жизнь как-то не удалась. Никто вообще не должен осуждать женщину за то, что она не хочет вставать в семь, ехать на работу и приползать измотанная поздно вечером, а хочет жить за спиной у своего мужчины. Это же так естественно. Особенно, если обоих это устраивает.
Поэтому, если она может быть в жизни таким оранжерейным цветком, если она умудрилась устроиться так, то она молодец. Это талант — уметь так устроиться. Это не всем дано.
— То есть, ты относишься к сексу, как к чему-то, что позволяет тебе контролировать мужчин?
— Как к чему-то, что позволяет мне зарабатывать деньги. Это раньше было так, что барышня графу лодыжку показала, граф в обморок от переизбытка чувств падал, и готов был эту барышню до конца жизни холить и лелеять. За возможность увидеть в дальнейшем не только лодыжку, но и коленку. А теперь все по-другому. Нельзя теперь мужчиной с помощью секса манипулировать. Не получится. Ибо от коленок голых никто чувствами не переполняется. Да не то, что от коленок. Сложно сегодня мужчину чем-то удивить! Люди научились получать удовольствие от секса, от вкусной еды, от свободы. Вкус свободы — вот главный приоритет. У нас в стране долгое время был, как говорится железный занавес — люди видели мир только на глобусе. А сегодня они могут попробовать гусениц, тушеных в кисло-сладком соусе, поваляться на белоснежном песочке, как в рекламе Баунти, поплавать в теплой небесно-голубой воде. Многие современные взрослые больше похожи на детей, которые оказались в Диснейленде, и глаза разбегаются от наличия каруселей и ларьков со сладкой ватой.
