— Что это? — спросила я.
— Сгущенное молоко, малышка… Тсс, ничего не говори и помни о том, что я тебя просил не делать.
Я почувствовала, как по телу разливается приятная истома. Его пальцы обмазали меня везде, забираясь во все складочки. Я вся извивалась, приподнималась навстречу его пальцам, чувствуя, как становлюсь влажной и сладкой… Да, я физически чувствовала, как там все становится сладеньким… И тут произошло то, чего я никак не ожидала — Даниэль убрал свою руку от моей промежности и отошел от кровати. Он открыл дверь стенного шкафа более всего напоминавшего небольшую комнатку, и я увидела собаку. Черного, с белой грудью и острыми ушками огромного питбуля.
— Знакомься, это Демон. И он очень хочет облизать тебя. Он обожает такие десерты.
Я непроизвольно сдвинула ноги и в ужасе уставилась на собаку. Что? Меня будет вылизывать собака?
— Раздвигай ноги! Демон не любит ждать, — с этими словами он взял собаку за ошейник и подвел к кровати, приглашая пса запрыгнуть на нее.
Я лежала и боялась пошевелиться. Такого поворота событий я никак не ожидала. И все, что я знала о питбулях, так это то, что они действительно не любят резких движений и участвуют в собачьих боях. Я смотрела на эту махину рядом с собой и вблизи отчетливо видела располосованную от частых драк морду с заживающими царапинами и старыми белесыми шрамами. Демон смотрел на меня пристальным тяжелым взглядом, втягивая носом сладкий запах сгущенного молока. Сама не зная почему, но под этим взглядом я медленно раздвинула ноги.
Пес еще раз принюхался, и я почувствовала, как его морда щекочет низ моего живота, а затем его большой и теплый язык начинает быстро-быстро слизывать сладкую и тягучую сгущенку. О, черт я начала ощущать, как снова возбуждаюсь. Я чувствую, как его язык скользит по мне…
— Я сейчас кончу, — простонала я.
— Давай, — отвечает мой клиент, — он это любит.
Я чувствую, как мое тело все вздрагивает, и я кончаю, а Демон продолжает вылизывать меня…
Тут Даниэль быстро подходит к кровати и, спихнув с нее собаку, быстро ложится на меня. И едва я успеваю что-то сделать, как он входит в меня. Я вздрагиваю и чувствую, как мне становится одновременно и больно и приятно. А Даниэль, между тем, двигается все сильнее. Еще немного и все заканчивается.
— Деньги возьмешь на тумбочке, — тяжело дыша, сказал он.
Я молча встаю, одеваюсь и уже беру деньги, как вдруг Даниэль, посмотрев на меня, спросил:
— А хочешь заработать еще штуку баксов?
