— Значит, есть, — уверенно настаивал я. А потом или мне надоело врать, или слишком уж недоверчивым стало лицо милиционера, но школу и класс я почему-то назвал правильно.
В милиции мне не понравилось. Особенно страшной мне показалась комната за толстой железной решеткой. Такие решетки я видел только в зоопарке. В решетке была дверь с большим замком. Высоко под потолком горела электрическая лампочка. Она тускло освещала табурет и небольшой стол. «Вот сюда меня и запрут», — с тоской подумал я. Между тем дежурный продолжал допрос:
— Стало быть, набрал ведро угля с целью похищения?
— С целью, — подтвердил я.
— И при появлении сторожа пытался скрыться…
— Пытался.
— Но благодаря своевременным действиям гражданина Захарова был задержан…
— Был…
— Все верно? Прочти и подпишись…
Я подписался внизу бланка, где милиционер поставил «галочку».
— А теперь сымай валенки, чтоб соблазна не было.
Вот этого я не ожидал. Я все же еще надеялся как-нибудь улизнуть. Теперь последняя надежда пропала.
Милиционер стянул с меня валенки.
— Чьи такие?
— Материны.
— Понятно, — вздохнул милиционер, запер их за решетку, а ключ сунул в карман.
— А вы можете идти, — сказал он сторожу. — Надо будет — вызовем.
— А вор?
— Останется у нас.
Сторож ушел.
— У меня ноги замерзнут, — протянул я жалобным тоном.
— Сядь ближе к печке, — посоветовал милиционер.
Я подписался внизу бланка, где милиционер поставил «галочку» и пододвинул ступни к огню.
— Чай пить будешь? — спросил милиционер.
— С сахаром?
— Сахара нет. А соль найдется… Вот тебе кружка… Наливай.
Тем временем милиционер звонил куда-то?
— Ваня Иванов. Ученик вашей школы. Четвертый класс… Задержан…
Кроме валенок беспокоило меня ведро. Уголь пошел в печку — ну, это черт с ним. Туда ему и дорога, но ведро… Оно стояло рядом с валенками за решеткой.
Милиционер выдвинул ящик стола, достал кусочек хлеба:
— Есть хочешь?
— Нет.
— Ну, это ты не ври… Нынче все хотят.
Я взял кружку кипятку, кусок хлеба, густо посыпанный крупной солью, а сам думал: «Неужели меня посадят в тюрьму?»
В это время появился Иван Михайлович. Он поздоровался с милиционером и взглянул на меня, как мне показалось, насмешливо:
— А, старый знакомый… Все понятно — а я-то голову ломал, что за «Ваня Иванов»? Как же ты сюда попал?
Я промолчал. Пояснил милиционер:
— Похитил ведро угля.
— Вот как?
Я заплакал, на этот раз уже по-настоящему.
Иван Михайлович нахмурился:
— Где у тебя валенки?
— Валенки — вон они, под арестом, — сказал милиционер.
