— Не женское, — вздохнув, покорно согласилась Зинка. — А чего делать? Если б не ребята, посиживала бы себе в конторе: сто тридцать — чем плохо? — Она вздохнула. — Вот выучатся — все, в контору!.. — Зинка зевнула. — Идти надо… А не хочется… Хорошо у тебя здесь… — Она чуть капризно шлепнула по сену руками. — Не пойду никуда!..
Над Зинкой сквозь обрешетку, недопокрытую шифером, светились звезды…
— …Зинаида Анатольевна… — Глеб сидел возле зарытой в сено Зинки.
Он накидал на нее поверх одеяла все, что было своего, и зябко сутулился в одной рубашке.
— Сейчас, сейчас… — забормотала она и глубже зарылась в сено.
— Зинаида Анатольевна!.. — еще раз прошептал он и, удивившись своему шепоту, перешел на нормальный голос: — Зина… Зиночка…
— Пять минут еще… сейчас… — Она зашевелилась, высунула из сена взлохмаченную голову. — Господи!.. Холодно-то! — Выудила из тряпья Глебову рубашку, накинула: — Холодно!
— Я это вот… покушать приготовил…
— Кто ж по утрам шашлык ест?.. Чего трясешься-то, одень! — Она кинула ему свитер. — Ой, на кого же я похожа?! Мятая вся… — Зинка сокрушенно покачала головой. — Домой надо и на планерку не опоздать. Сколько сейчас?
— Шесть, полагаю, временно…
— Дай бог, Сашка не проснулся!.. — Зинка засуетилась. — Он мне рассказал, как вас чуть не побили. Кофта где-то была… Вот она…
— Ага, — подтвердил Глеб, — Саня нам помог. Не он — огребли бы… Это, Зин… я чего… с тобой хочу остаться, как ты к этому?..
— Чего?! — Зинка изумленно вытаращилась на него и вдруг спокойно, будто давно ждала этого вопроса, спросила: — А родня?
— А чего родня? Сестра? Ей плевать, да она и головой больная, чтоб мнение свое иметь, А мать? Мама — дура. Ей все не по ней… Если не желаешь, другое дело…
— Ладно. Нету меня. До свидания, Глебушка… Временно…
«Женщина какая положительная», — подумал Глеб. Он залез на Зинкино теплое место и, как всегда в пустых моментах, потянулся за куревом.
Пачка была пустая. Глеб кинул ее и, достав из кармана пуговицы, стал подбирать сайгаку глаза. Он долго возился с пуговицами, потом ему надоело, и он взял голубые. Светало…
Глеб примерял сайгаку второй глаз, когда в проеме показался Билов.
— Курить дай! — сказал Глеб.
Билов протянул ему сигареты.
— Тебя еще не украли? — в коровнике появился Васька. — Надо же… Пахать-то собираешься или так хорош?
— Да встал, можно сказать, уже… — проворчал Глеб.
— Вонищу развел! — поморщился Билов.
— И этот туда же… — проворчал Глеб, завозился, пряча голову в сено, и рассыпал пуговицы.
