Выстрелить успел только Месяц, схватиться за меч — только Полночь. Четверо простых воинов, не столь умелых или же не столь удачливых — они оказались ближе к воротам, чем их предводители, — схватились с Гончими врукопашную. Шестая, безголовая тварь, мотая торчащим из разорванной шеи позвонком, словно чудовищным стеблем, тоже метнулась вперёд — болты ударили ей в бок, опрокинули наземь; Лемех, Ариша и Гриня стреляли, не тратя время на перезарядку оружия — это дело женщин. И как стреляли — ухитряясь попасть в волчком крутящихся Гончих, не задев при этом лесных воинов.
Страшный лук Месяца прогудел похоронным звоном, тяжёлая стрела пробила грудь зверя навылет, однако лишь слегка задержала его прыжок. Правда, эльфу и этого мига хватило, чтобы откинуться назад, выставив перед собой длинный и тонкий кинжал, невесть как возникший в левой руке лесного воина. Серебристая сталь пропорола грудь бестии, но та лишь зарычала, опрокинув Месяца наземь, — эльф едва успел увернуться от длинных, блеснувших зелёным ядом когтей.
А стрелы всё летели, они не могли убить зачарованных тварей, но всё-таки не давали им рвать свою добычу совсем уж без помех — сбившая одного из воинов Гончая сама опрокинулась, пробитая сразу тремя стрелами; окровавленный воин вскочил, с размаху воткнул в дернувшегося зверя клинок — и отскочил, собой закрывая раненую эльфийку, потому что шестая Гончая, получившая больше всех в самом начале схватки, благоразумно избегала нападать на вооруженного и сопротивляющегося врага; непонятно было, как обезглавленная тварь ухитряется видеть, но раздумывать на эти темы никто, понятно, не мог.
Полночь ловко отмахивался серебристым клинком — клочья плоти так и летели, однако Гончая словно и не чувствовала боли и не думала отступать. Месяц выдернул кинжал, вонзил снова — ничего. Казалось, Гончих можно убить, только изрубив на куски; арбалетные стрелы отбрасывали их, опрокидывали — но упрямые бестии вставали снова и снова.
Покрытые кровью эльфы всё-таки сумели сомкнуть круг вокруг раскинутого тента, защищая свою раненую.
Лемех в очередной раз вскинул поданный женой арбалет. Ясно дело, что дело дрянь, как говаривал ротный Арпаго, когда их отряд в очередной раз попадал в засаду, — стрелами Гончих не остановить, здесь нужно чародейство; эх, эх, сейчас бы того мага, что ходил как-то с их Ротой, по каким-то своим делам в Кинте Дальнем оказавшись!
Там, на дворе, Полночь что-то яростно закричал на своём языке, вроде как призывая своих идти в атаку, размахнулся клинком, снеся пол-бока бросившейся на него Гончей, — и сам тотчас упал, потому что безголовая бестия бросилась на него сзади; Ариша послал меткую стрелу, болт пробил твари шею, но не остановил.
