тоскливо. Ее зеленое платье в гардеробе висит и всяко-разно. А кроме того, я
вообще не думаю, что у меня встал бы на того, кто весь день сидит в дурацком кино. По-честному, наверно, не встал бы.
Она подошла ко мне с такой уматной рожей, будто не поверила.
– Чего такое? – спрашивает.
– Ничего не такое. – Ух как меня заколотило. – Засада в том, что у меня очень недавно операция была.
– Ну? Где?
– На этом, как его – на клавикорде.
– Да ну? А это, нахрен, где?
– Клавикорд? – говорю. – Ну, вообще-то он в спинномозговом канале. В смысле, вполне глубоко в спинномозговой канал закопался.
– Да ну? – говорит. – Это туго. – А потом она села, на фиг, мне на коленки. – Ты лапуся.
Меня так заколотило, что я врал себе дальше напропалую.
– Я еще не оправился, – говорю.
– Ты похож на парня из кино. На этого. Как его. В общем, сам знаешь. Как же, нахрен, его зовут?
– Фиг знает, – отвечаю. А она с коленей моих, на фиг, не слазит.
– Да знаешь. Он еще в той картине был с Мель-вином Дугласом? Там еще, где мелкий братец у Мель-вина Дугласа? Который еще за борт падает? Ну ведь знаешь, о ком я[21].
– Нет, не знаю. Я стараюсь в кино как можно реже ходить.
Тут она давай со мной чудить. Дуболомно так и всяко-разно.
– Вы бы не против перестать? – спрашиваю. – Я не в настроении, я ж вам только что сказал. Я недавно операцию перенес.
Только она с коленок моих ни встала, ничего, а поглядела на меня так гнусно, что мама дорогая.
– Слышь, – говорит. – Я спала вообще, когда этот долбанутый Морис меня разбудил. Если ты думаешь, я…
– Я же сказал, я вам заплачу, что пришли, и всяко-разно. По-честному. Грошей у меня много. Просто я практически только оправляюсь после очень серьезной…
– А какого ж хера тогда ты сказал этому долбанутому Морису, что тебе девка нужна, а? Если у тебя, на фиг, операция на твоем, на фиг, как его там. А?
– Я думал, мне лучше станет, а не стало. Я слегка не подрассчитал. Кроме шуток. Извините. Если вы на секундочку встанете, я схожу за бумажником. Честно.
Разозлилась она, как не знаю что, но встала у меня, на фиг, с колен, чтоб я сходил к комоду за лопатником. Я вытащил пятерку и отдал ей.
– Большое спасибо, – говорю. – Огроменное просто спасибо.
– Это пятерка. А стоит десятку.
Чудит, сразу видать. Вот чего-то такого как раз я и боялся – по-честному боялся.
– Морис сказал – пятерку, – говорю. – Сказал, пятнадцать до полудня, пятерку за палку.
– Десять за палку.
– Он сказал – пять. Мне очень жаль – по-честному, – но больше я ничего не выкачу.
