Большинство гостей веселились в эту ночь до упаду. «Атмосфера предвкушения счастья была очень заразительна, — вспоминает Адам Рассел. — Ошалев от вина, мы ловили на рассвете такси — праздничное, счастливое безумие».
Ночь накануне венчания Диана провела в Кларенс-Хаузе. Чарльз прислал ей перстень с печаткой, на которой были выгравированы геральдические символы принца Уэльского, и нежную записку, от которой у нее сразу поднялось настроение. Он писал: «Я так горжусь тобой и счастлив, что буду ждать тебя завтра у алтаря. Ты сразишь всех наповал».
Слова любви рассеяли мрачные мысли, однако напряжение, копившееся месяцами, давало себя знать. В этот вечер Диана ужинала с сестрой Джейн. Она ела все подряд и никак не могла насытиться. После ужина ее рвало. Возможно, виной тому был стресс и исключительность ситуации, в которой она находилась, однако скорее всего это были первые симптомы нервной булимии (в ближайшие месяцы заболевание будет прогрессировать с угрожающей быстротой). У Дианы как-то вырвалось признание: «Вечером накануне венчания я была спокойна, абсолютна спокойна. Я знала, что меня поведут на заклание, и изменить уже ничего нельзя».
29 июля 1981 года Диана проснулась рано утром — ее разбудил шум толпы, собравшейся на улице Мэлл, куда выходили окна ее комнаты. Так начался день, который она впоследствии назовет «самым сумбурным днем своей жизни». Прислушиваясь к ликующим выкрикам и пению под окнами дворца, она ощущала ледяное спокойствие и желание, чтобы долгожданное событие наконец свершилось.
За дело взялись парикмахер Дианы Кивин Шэнли, гример Барбара Дэйли и модельеры Дэвид и Элизабет Эманюел. Их старания увенчались успехом: невеста выглядела великолепно. Брат Дианы Чарльз вспоминает, как преобразилась сестра: «Вообще-то она мало пользуется косметикой, но на этот раз получилось настоящее чудо. Впервые в жизни я поймал себя на мысли, что Диана очень красива. В тот день она выглядела потрясающе и была совершенно спокойна — ни малейших признаков волнения, только немного бледна. Она выглядела счастливой и умиротворенной».
Отец Дианы был не менее потрясен. «Я очень горжусь тобой, дорогая», — сказал он, когда они спускались по лестнице к выходу из дворца. Ему предстояло вести дочь к алтарю, и к собору св. Павла они ехали вместе в прозрачной «хрустальной карете». Садясь в свадебный экипаж, Диана столкнулась с непредвиденными трудностями: роскошный шлейф подвенечного платья длиной 25 футов (7,5 м) явно не был рассчитан на транспортировку в тесном помещении. Модельеры, создавшие это великолепное платье из шелка цвета слоновой кости, слишком поздно спохватились, что невеста поедет в церковь в специальном экипаже. До собора св. Павла было рукой подать, и все же, несмотря на все усилия Дианы, шлейф сильно измялся.
