— Стоп! Ну его на хер — это охотничья тропа! — сказал я. — Если мы по ней пойдем — в такие дебри залезем. Мы однажды с Вовунькой шли по такой тропе, пытаясь выйти к Байкалу, а когда оглянулись — Байкал был за спиной. Охотничья тропа не ведет к жилью — наоборот, в самую жо… жёлтую мглу — ну, вы меня понимаете, товарищи сержанты, — попытался сострить я, но никто не рассмеялся, и тогда я «переключил тумблер». — Охотник, видимо, умер, раз капканы не забирает. Капканы здесь дефицит — а эти с зимы стоят, и их никто не забирает. Умер хозяин… или забухал. Короче, кто его знает, что там дальше, куда заведет нас эта тропа — не дай Боже, если самолов или самострел он ещё на ней насторожил! Пошли, лучше, туристическую тропу поищем — она, наверняка, ближе к реке идет.
Все пошли за мной вниз, к реке, а Алексеевич нас на ходу «забавлял» рассказам, как однажды его компаньон попал вот на такой же охотничьей тропе в медвежий капкан, у которого к душкам были приварены полотна от пилы. Он смачно расписывал, как они два часа пытались с помощью лаг высвободить беднягу из капкана…
Нашли туристскую тропу. Хорошую, конную тропу! Заваленную «яблоками». И пошпарили по ней под дожем, не переобуваясь, хотя сырые ботинки нам уже порядком и давно натерли ноги.
Часа через два, мы вышли к озеру, увидели наш «Фрегат» и, быстро обходя болотце, поспешили к нашему пиву! (И к тушенке!) Ах, какое блаженство выползти из тайги к нашему пиву! (И к тушенке!)
Казалось бы всё — рассказ о Молоконе можно завершать. Чего тут осталось — километр по прибрежной, хрустящей гальке, и мы на корабле. Так-то оно так, да вот только…
Нашу помятую и мокрую компанию увидели издали. На корабле люди занервничали, стали быстро передвигаться, засуетились. Причем половина (из двух) люди нам не знакомые. Лодка какая-то возле «Фрегата». Понятно, рыбаки прикормились на дармовой выпивке.
— Чё такие злые? — спросил нас какой-то молодой человек, когда мы поднялись на корабль.
— Вы кто? — задал ему встречный вопрос Владимир Павлович.
Парень попытался ответить, но Палыч его не дослушал и, обращаясь к нашему, плохо стоящему на ногах, бухому механику, добавил:
— Почему посторонние на корабле?
Механик Саша честно ответил:
— А мы вас завтра только ждали.
— Понятно. Молодой человек, я попросил бы вас покинуть корабль, — очень спокойно попросил Владимир Павлович непрошенного гостя.
— Пожалуйста, — ответил тот. — Я только Димку заберу.
Спустившись в кают-компанию, мы с Николаем Алексеевичем, мягко говоря, были обескуражены: весь стол был завален объедками рыбы, грязной посудой, бычками, бутылками из-под водки и пива, и плюс ко всему залит водкой и пивом и весь, если честно, но образно сказать, хоть и грубо, но откровенно, стол был в говне. Валя и Палыч № 2 спали богатырским сном на мягких лавочках около стола, а на месте Алексеевича лежал какой-то человек. Поставив рюкзак на пол, я попытался растормошить незнакомца. Тот, как ни странно, открыл глаза и спросил:
