Разбойники подобрать красивый ответ не смогли и, не пытаясь напрячь головы, по привычке напрягли руки. В князя полетели комья грязи и камни. Один камешек, запущенный особо меткой рукой, рассек ему бровь, второй чуть не оставил без глаза.
И я отдала бы сто золотых, чтобы узнать, какие мысли скрываются за задумчиво-мечтательной улыбкой Иса, померкнуть которую не заставили все издевательства.
— Довольно, — Дикий окликнул разбойников негромко, но те послушались сразу.
Только сейчас я заметила, что прокусила губу до крови. Пусть Ис и вызывал у меня раздражение, но я не хотела смотреть, как его мучают.
— В детстве я очень любил орехи и собирал их целыми горстями. Некоторые орехи оказывались гнилыми. Только надавишь на скорлупу, и в руках остается грязная пыль. Над другими приходилось попотеть. Я грыз их зубами, ломал ногтями, пытался разбить камнями. — Дикий дернул Иса за шиворот, вынуждая встать. Пленник оказался выше разбойника на полголовы, но у последнего это вызвало лишь усмешку. — Князь у нас крепкий орешек, но тем интереснее будет ломать его скорлупу.
— А потом ты меня съешь? — с искренним любопытством спросил Ис. — Говорят, на островах живут племена, которые верят, что, съедая противника, можно получить одно из его качеств. Какое хочешь? Ум, силу, храбрость? Может, внешность? Фрейлины говорят, я хорош собой.
Глядя, как князь горделиво выпятил грудь, я тихо прыснула. Загоготавшие разбойники также не остались в стороне и принялись выкрикивать разные советы.
— Что-то стало слишком шумно. А ведь когда-то в моей банде было в два раза меньше людей, и мы отлично справлялись, — Дикий произнес это, ни к кому конкретно не обращаясь, но так зло усмехнулся, что я поняла, почему его боятся и считают оборотнем.
Разбойник в самом деле походил на зверя. Хищными, вроде бы ленивыми, но одновременно и стремительными движениями, острым прищуром глаз и абсолютным отсутствием человеческих чувств.
Как Ис потешался над грабителями, точно так же и Дикий позволял ему это, в свою очередь, видя в нас только добычу, которую так охота вдосталь помучить перед смертью.
— Становись на колени. Медленно. — В руках главаря блеснуло и исчезло лезвие кинжала.
— Это что, такая забота о моем физическом состоянии? Может, еще отжиматься начать? — изогнув бровь, иронически поинтересовался князь.
— Скорее, о моральном. Интересно, что ты почувствуешь, опустившись перед нами на колени, пресмыкаясь и валяясь в пыли? Причем мы не будем тебя заставлять. Разве что немного поцарапаем твою спутницу. — Свистнувший кинжал вонзился возле моего бедра. — Ну?
