Он накинул на плечи плащ, вскочил в седло и ускакал во весь опор, между тем как никто не думал останавливать его.
Присутствующие пребывали в оцепенении, они были поражены увиденным и услышанным и не могли себе уяснить, явь ли все это или им грезится страшный сон.
Герцог Бискайский выслушал этот ужасный рассказ с мрачным удовлетворением.
— Хорошо, дитя мое, — сказал он, когда молодой человек наконец замолчал, — я узнаю в тебе потомка де Торменаров, но грозную клятву, которую ты произнес, сдержать надо.
— До смерти не изменю ей, дедушка, клянусь вам!
— Ах, наконец-то мы будем отомщены! — воскликнул старик с необычайным оживлением. — Тебе нельзя оставаться здесь ни минуты, надо ехать немедленно, если возможно.
— Я готов, дедушка, — ответил молодой человек, вставая.
— Но куда ехать?
— Сперва во Францию, а там — куда Бог приведет.
— Хорошо, но торопись.
В комнату вбежал слуга с докладом, что человек пятнадцать всадников поднимаются вскачь по крутому подъему, следуя по дороге к замку.
— Все к оружию! — приказал герцог.
— Поторопились, — заметил с улыбкой молодой человек.
— Нельзя допускать, чтобы ты попался им в руки.
— Не бойтесь, дедушка, живым они меня не возьмут. Они быстро вышли.
Слуги, беззаветно преданные герцогу и давно находившиеся при нем, стояли вооруженные, готовые исполнить любое его приказание, в чем бы оно ни заключалось.
Однако всадники приближались во весь опор. Когда до замка оставалось всего несколько метров, человек, с ног до головы одетый в черное, с золотой цепью на шее и с эбеновой тростью в руке, потребовал именем короля, чтобы их впустили.
— Королю тут делать нечего, — отчетливо произнес герцог. Тогда человек в черном развернул пергамент и с важным видом приступил к чтению.
В это время Гастон уже сел на лошадь и тихо отдал приказание привратнику.
— Что ты хочешь сделать, Гастон? — спросил герцог.
— Проложить себе дорогу сквозь толпу этих негодяев.
— Они убьют тебя, дитя! — вскричал старик.
— Нет, дедушка, — возразил Гастон, смеясь, — они чересчур неловки для этого.
— Боже, Боже мой!
— Дедушка, благословите меня, — сказал молодой человек, обнажив голову.
— Да благословит тебя Господь, дитя мое! — произнес старик дрожащим голосом. — Всемогущий Боже! Неужели мне суждено лишиться и тебя, последнего и более всех дорогого моему сердцу!
— Господь сохранит меня, дедушка. Разве не должен я отомстить за ту, которая молится за нас на Небе?
— Да, сын мой, отомсти за свою мать!.. Но что я говорю? Они убьют тебя, эти люди!
