Стратонов поднялся, захлопнул папки. Две отдал даме, две предстояло вернуть.
Теперь он знал, что смутило его вчера. В личных делах пропавших девушек было по ЧЕТЫРЕ фотографии вместо положенных ПЯТИ.
Одной не хватало. Ровно одной.
"Тупица! Неужели ты не мог заметить это раньше? Это как с этажами в общежитии: для того, чтобы заметить, что они покрашены в разные цвета, тебе потребовалось четыре года! Может, ты не ту профессию выбрал?".
Стратонов торопливо откланялся и выскочил в коридор. Он шел быстрым шагом, и, если бы не краснокожее удостоверение, лежавшее в нагрудном кармане рубашки, он бы побежал. Но ему казалось, что все видят насквозь, что он оперуполномоченный, лицо официальное (хоть и тупое), поэтому он заставлял себя сдерживаться.
* * *
Этот последний час перед окончанием экзамена показался Пинту самым долгим и томительным в его жизни. Зеленые цифры на часах – «такие же зеленые, как… ты сам знаешь, что» – показывали 13.00. Затем – 13.01. 13.02. И так – вплоть до 13.06, когда из дверей аудиторного корпуса повалила толпа вздыхающих, охающих, причитающих, изредка – улыбающихся, – абитуриентов. Точнее, можно было сказать – абитуриенток. Юноши здесь попадались редко, как изюм в дешевой булке.
Пинт сразу понял свою ошибку: так он Майю не увидит. В этой куче цветастых сарафанов, длинных летних платьев, скрывающих написанные на голых ногах шпаргалки, глухих водолазок с рукавами, набитыми мелко исписанными листочками, он Майю не заметит. Ему надо было встать у двери. Но теперь уже поздно: поток абитуриентов сметал все на своем пути, разбиваясь о скалы плачущих от волнения мам.
Пинт огляделся. Урна! Он подбежал и запрыгнул на нее. Теперь диспозиция была видна, как на ладони. Вполне возможно, что-то подобное проделывал недомерок по имени Бонапарт, взбираясь на полковой барабан.
Пинт приложил руку козырьком ко лбу, защищаясь от палящего солнца. Майи не было.
"Не та она девочка, чтобы толкаться, – успокаивал себя Пинт. – Погоди, она сейчас выйдет.
Часы показывали 13.15. Поток начал редеть. Майи не было.
Последний человек вышел в 13.26. Но это была не Майя.
Пинт огляделся. Из главного корпуса, где параллельно проходили экзамены на другие факультеты, тоже выливалась разноцветная толпа – как "мексиканская смесь" из жестянки "Бондюэля". Постепенно все смешалось. Вся площадь между аудиторным и главным корпусами оказалась заполнена. Увидеть в этой суматохе Майю было невозможно.
"Может, я ошибся? Может, у нее был экзамен в другом корпусе?" – закралось сомнение.
