На основании формальных цифр большинство экспертов называют инициативу Терезы Мэй относительно проведения досрочных выборов ошибкой, а их результаты — поражением правящей партии, которую она возглавляет. На мой взгляд, такие оценки трудно считать обоснованными.
Немного потеряв в количестве, "вторая версия Маргарет Тэтчер" обрела новое качество. Чтобы лучше понять внутриполитическую ситуацию на Туманном Альбионе, нужно обратиться к итогам прошлых парламентских выборов, которые состоялись 7 мая 2015 года. К ним Консервативная партия во главе с Дэвидом Кэмероном подошла с главным активом в виде шотландского референдума о независимости от 18 сентября 2014 года. На нём с незначительным перевесом (55,3% голосов против 44,7%) победили противники выхода Шотландии из состава Соединённого Королевства, а одним из их основных аргументов были неизбежные трудности в отношениях независимой Шотландии с Евросоюзом. И буквально вся Европа (вместе с США) уговаривала шотландцев сохранить статус-кво.
На этой "волне" и состоялась безусловная победа тори, которая позволила сформировать им однопартийное правительство большинства. А Шотландской национальной партии (SNP) — провести в нижнюю палату парламента сразу 56 депутатов (на 50 больше, чем в 2010 году), сразу став третьей по значению политической силой страны.
Но буквально сразу же Дэвид Кэмерон поставил перед Евросоюзом вопрос о пересмотре условий членства Великобритании в этом международном объединении. а когда в Брюсселе отказались от выполнения полного пакета требований Лондона (камнем преткновения стала проблема регулирования миграционных потоков), 20 февраля 2016 года объявил о проведении референдума по "брекзиту". ЕС расценил этот ход всего лишь как инструмент дополнительного давления со стороны Лондона, но 23 июня 2016 года подданные Её Величества Елизаветы II неожиданно проголосовали за выход из состава "единой Европы" (51,89% голосов против 48,11%), Дэвид Кэмерон подал в отставку, а призрак "брекзита", неустанно бродивший по Европе, стал реальностью.
Вопрос о том, почему так произошло, остаётся открытым. Но в итоге тори явно сменили свои приоритеты, из партии "особого статуса Великобритании внутри ЕС" став партией "выхода Великобритании из ЕС". И такая смена приоритетов не могла пройти бесследно ни для самих тори, ни для внутриполитической ситуации в стране. Тем более, что Шотландия начала грозить повторным референдумом по независимости, а Евросоюз занял весьма жёсткую позицию по цене "брекзита", выдвинув к Лондону финансовые претензии на 100 миллиардов евро. А если учесть, что в этих условиях значительная часть партии консерваторов, включая членов парламентской фракции, или вообще была настроена против "брекзита", или выступала против одностороннего выхода Великобритании из "единой Европы", подчёркивая, что их избиратели в 2015 году голосовали совсем за иную внешнеполитическую программу, необходимость легитимизировать смену курса на внеочередных парламентских выборах для кабинета Терезы Мэй становилась абсолютно необходимой. И этой цели она, несомненно, добилась.
