— А теперь, если вы меня извините, то сейчас самое время для того, чтобы мне починили тостер!
Снова заиграла музыка, а я пребывала в замешательстве. Починили тостер?
— Похоже, этот парень помешан на тостах, — растерянно пробормотала я.
Рампейдж фыркнула, когда мы достигли хребта. Я снова увидела башни Хуффингтона, мост и даже тонкий белый шпиль капеллы. По одну сторону дороги виднелись руины большого здания.
— Ага, и уж я тебя уверяю, он…
Я швырнула консервной банкой ей в затылок и тут же повернулась к Торн. Неожиданно, на нас налетел сильный порыв ветра, и под звуки низких раскатов грома хлынул дождь. Это был не обычный Хуффингтонский моросящий дождик, а самый настоящий ливень, который в долю секунды вымочил меня до нитки, а Торн, взвизгнув, спряталась в глубине деревянного ящика.
— Конечно же! Тут как тут, да?! — крикнула я дождю. Встав в конец фургона, я погрозила левым копытом чёрному небу.
— А вот хрен тебе! Мы едем в Капеллу, и тебе нас не остано!..
В следующую секунду меня ослепила яркая вспышка.
* * *
Я была уверенна в том, что всё ещё была живой: боль была слишком сильной. На секунду я уж подумала, что опять попала в шар Деуса, но затем успокоилась, потому что в основном болели не внутренности. В остальном же была классика: я, матрац, одеяло.
— Ох… Это уже начинает входить в при… — моё саркастическое замечание так и умерло, когда я осознала, что в комнате больше никого не было. Я медленно поднялась и с содроганием обнаружила у себя на шкуре розовые пятна. Забавно, но выглядели они до боли знакомо. Затем я взглянула на кучу оплавленных пластин, что раньше были моей броней. Должно быть Глори использовала все зелья, что мы достали в Флэнке.
Комната в принципе выглядела не лучше. Книжные полки, уставленные прогнившими и заплесневевшими книгами, которые источали запах кислого молока, тянулись от пола до потолка. С потолка, на котором виднелись трещины и водяные разводы, свисала люстра, чьи пыльные кристаллы давали слабый пульсирующий зеленовато-белый свет. Когда-то прекрасный ковер теперь был похож на почерневшую половую тряпку и всем своим видом просился в костер. Он был настолько ветхим и истончившимся, что отражал каждую неровность пола.
Но хуже всего было то, что мой ПипБак сыграл в ящик. Один из ожогов проходи точно под ним. Л.У.М., карта, инвентарь, З.П.С. — всё кануло в лету. Вдруг я поняла, каково моим друзьям без ПипБаков. Мне ещё никогда не доводилось быть в подобной ситуации: всё вне комнаты было для меня недоступно. Я поднялась на ноги.
