Я медленно скатилась с кровати и заковыляла к её письменному столу. Левитировала перед собой упаковку Фиксера, вздрогнув при виде того, как её красные цвета мерцали серебристым светом.
Я засунула горькую таблетку в рот и прожевала.
Мерцание пропало, и я резко вздрогнула. Всё на пути от коридора до кровати казалось размытым. Моей брони и снаряжения нигде не было видно.
— Пожалуйста… — прошептала я в мольбе к давно забытым богинях. — Прошу… пожалуйста, пусть это не будет очередной ловушкой.
Её комната была украшена переплетениями цветной гирлянды. На каждом шагу попадались странные маленькие безделушки и коробки. Я посмотрела на несколько её сокровищ. Пустой магический картридж? Детская обувь? Губная гармошка? Они будто дразнили меня, заставляя думать об их владелице.
Мне на глаза попалось мусорное ведро со множеством листов бумаги внутри. Я бы скорее всего прошла мимо, если бы не заметила её почерк: причудливый и витиеватый, как у принцессы Селестии. Я левитировала перед собой одну из бумажек:
«Мой наисладчайший Персик. Я с нетерпением жажду вкусить твой абрикос любви. Нет в мире подходящих слов чтобы описать, как волнительно трепещет мой стержень при мысли о твоём прелестном бутоне. Я страстно желаю прильнуть к твоей нежной шёрстке и прижаться к твоим сладеньким губкам. Твоя сахарная вишенка, Лорд Орандж.»
Ла-а-адно… Потом я посмотрела вниз:
«P.S. Я прилагаю к письму подарок в виде десяти тысяч крышек, чтобы украсть тебя в мой сад любви.»
Десять тысяч крышек за секс? Я не могла себе такого представить. Я посмотрела на её стол, уставленный разноцветными бутылочками; не банками с газировкой. Бутылочками с духами. И её терминал был весь покрыт детскими наклейками. И блестяшками. И…
«Оно было под буквой „Э“!»
Затем я заметила: маленькое пятнышко чего-то серого на одной из книжных полок. Чего-то плоского. Оно не было намеренно спрятано, а просто валялось в куче барахла; тут всё было таким. Не трофеями или ценными сувенирами, а просто всякими вещицами. Вещицами, которые сбивали с толку и вводили в заблуждение. Ширмой. Я медленно подошла к книжной полке, осторожно магией расставила в сторону склянки и достала оттуда картину в пыльной рамке.
Я повернула её и увидела потрёпанную чёрно-белую фотографию серого жеребца, обнимающего трёх маленьких кобылок. Ту, что была слева и с презрением смотрела на остальных двух, я не знала. Кобыла справа, радостно улыбавшаяся старому жеребцу, была той самой пони из бара, которая подарила мне столько восхитительных ощущений несколько минут назад. Но посередине…
