— И ещё знаешь, что меня радует, Джеляль? Я чувствовал, как с каждым днём у меня портился характер, я становился нетерпимым, озлобленным. А теперь, понемногу, я вхожу в колею, и настроение у меня стало лучше. Одним словом, я чувствую себя счастливым.
Джеляль с улыбкой взглянул на меня и, наконец, решившись, спросил:
— Можно тебе задать один вопрос? А как твои сердечные дела? Ты всё ещё продолжаешь её любить?
— Конечно.
— Что-то ты не очень уверенно это произнёс.
— Да, я всё ещё её люблю. Но если бы я сказал, что люблю её как прежде, то покривил бы душой.
— А ты не жалеешь о своей жертве?
— Нет, я должен был принести себя в жертву. И каждый порядочный человек поступил бы на моём месте точно так же. Поэтому ни о каком раскаянии не может быть и речи. Но если раньше я испытывал острое чувство радости от мук, на которые добровольно обрёк себя, то теперь этой радости уже нет.
* * *
Однажды Сами Белиг-бей вызвал меня в кабинет. Он явно был чем-то озабочен.
— Иффет-бей, я хотел бы поговорить с вами по одному деликатному вопросу, только дайте мне слово, что всё останется между нами.
Не скрывая удивления, я посмотрел ему в лицо:
— Конечно, эфенди.
— Вы знаете, каких трудов нам стоит выпуск газеты? Я молча слушал его.
— Часто мы не можем даже вовремя выдать вам жалованье. Не так ли?
— Какие могут быть разговоры, эфенди? — ответил я, ещё больше недоумевая.
— Конечно, задержать немного выплату жалованья — это сущие пустяки, ну, а если мы вообще не сможем платить? Впрочем, к чему это «если»? Мы обанкротились! Но я должен, я обязан продолжать борьбу, во что бы то ни стало.
Я, конечно, решил, что Сами Белиг-бей хочет от меня избавиться, и, щадя собственное самолюбие, поспешил ему на помощь:
— В таком случае, бейэфенди, существует простой выход: сократите расходы, ликвидируйте, к примеру, мою должность и распределите мои обязанности среди других.
— Это не выход! — перебил он меня. — Как будто все беды от вас! Нет, сынок, у меня совсем другой план. Газете нужны деньги. Правильно?
Я ничего не ответил.
— Удивляетесь, что за глупый вопрос задаю вам? Сейчас всё станет ясно. Думаю вот заняться шантажом.
Я уже успел привыкнуть к чудачествам Белиг-бея, его странные поступки мне приходилось наблюдать чуть ли не каждый день. Но я по-прежнему был убеждён, что это честный и порядочный человек. Поэтому я решил, что и теперь он шутит, а шутки его всегда были горьки на вкус и диковинны на вид.
— Да, придётся заняться шантажом, — продолжал он. — Конечно, это грязное средство, но нам не остается ничего другого. Мы вынуждены пойти на это. Иной раз для достижения благородных целей приходится прибегать и к таким негодным приёмам. Или закрывай лавочку, или решайся на подобный шаг. Другого выхода нет. Так вот, Иффет-бей, слушай меня внимательно. Есть одна фирма: «Транспортная компания Музаффера Баки». Тебе она известна. Музаффер Баки — жулик из жуликов, пробы ставить негде. Всеми делами у него заправляют несколько дельцов — греки и евреи. Прямо под носом у глупых, безголовых властей эта компания обделывает свои грязные махинации. В моих руках кое-какие документы. Я думаю нанести сокрушительный удар сразу и по жуликам и по властям. И потому я решился на шантаж. Другого выхода не вижу, чтобы обеспечить будущее нашей газеты. Вот только как шантажируют — этого я не знаю. К сожалению, в таких делах я новичок. Но кое-что я всё-таки придумал. Посмотрим, что ты скажешь?
