Хрупкая тишина.
Я вытащил его из машины, он не успел забаррикадироваться. Типичный Суперчех. Лысый, коренастый, толстый загривок, в белой пидорской облегающей футболке с коротким рукавом, но вместо мышц, скорее, сало. Марка "классик", номер 1111, на носу огромные солнцезащитные очки, на шее золотой крест. Рядом с ним имелась блондинка, замученная и задолбанная вечным похуданием, которая трясется при мысли, что очень скоро он отправит ее пинком в задницу и поменяет на блондиночку помоложе, а на заднем сидении – клюшки для гольфа.
И толстый загривок говорит: "Что, шарики за ролики заехали? Чего тебе надо?".
А я говорю: "Это я слепой или ты?".
А он снова: "Блин, да о чем это ты?".
В руке у него позолоченный телефон. Но ведь телефон – это не нож и не волына.
И толстый загривок говорит: "Пиздуй отсюда, дебил, а то увидишь. Нечего останавливать на перекрестке".
Но я совершенно спокоен и говорю: "Чего я увижу? А ты, не видишь, что здесь школа? Что знак: сорок в час? А ты сколько гнал?
Ну а он не спокоен, и говорит: "Сегодня же суббота, разве нет? Сегодня школа не работает".
А я говорю: "Тут еще и переход для пешеходов".
А он говорит: "Так я же притормозил".
А я: "Тут дело в принципе, разве не так? Я вижу знак, вижу переход, вижу школу, едуу медленно, все равно, понедельник сегодня, суббота или День Божьего Суда.
А он: "Какой еще День Божьего Суда? Что ты имеешь в виду?
А я говорю: "Что я имею в виду?".
А он на меня смотрит и ничего не понимает.
Тогда я ему и показываю, что я имею в виду.
Я его целую, легкий такой поцелуй.
Прикладываю кабаком. Ну это так, как вроде с ним разговариваешь, что вроде как все спокуха, выглядит все так, как будто ты желал ему сказать: что было, то было, мы же дружбаны, я тебя понимаю, ты меня понимаешь, мы оба чуточку прибацанные, разве нет?
Идешь к нему открыто, улыбаешься, кажется, что желаешь его обнять, и тут ты его резко бьешь лбом прямо в нос.
В его нос.
Где-то так бьет и панцерфауст. Ты даешь ему урок по жизни, а он валится вниз, как те два небоскреба в Нью-Йорке. А белая футболка уже и не белая, и солнцезащитных очков у него на носу уже нет, и он лишь держит в руке тот позолоченный телефон, но он по нему никуда уже не дозвонится, потому что ты выбиваешь его у него из руки и втаптываешь в асфальт.
А потом ты идешь себе и краем глаза видишь, как блондинка выбегает из машины и кричит: "Роман, Роман, Ромечек", но загривок одной рукой ее отгоняет, а второй держится за нос, в котором как раз произошел прорыв знаменитого Атлантического Вала
