А я: "Чуток сильно достаешь, тоже ничего. Так где ты научился этому "как мне кажется"?".
А он: "Говорю, что достаешь".
А я: "Ну, думаю, что так. Думаю, что достаю, потому что ты достаешь меня. Не можешь себя вести, село".
И он: "Сам ты село".
А я: "Ты чего, хуй деревенский, еще не врубился, что в столицу приехал? Так что веди себя, как в столице, село".
И он: "Ты чего ко мне приебываешься?".
А я: "Вот тут ты совершенно прав. Я к тебе приебываюсь. И не перестану. Мне кажется, что тебе следует дать урок. Урок по жизни".
И он: "Так ты пизды хочешь, а? Мне кажется, что так".
Короче, своей пизды он получил.
Konzentration, Junge.
Вот это самое главное.
Концентрация.
Я гляжу на Сильву.
Сильва глядит на меня.
Мне нравится, когда она глядит на меня.
Konzentration, Junge.
И… Работаем!
Никогда сразу не можешь жахнуть с правой.
Каждый этого ожидает, даже такой жирный сельской горе-боец.
Ты должен уметь застать врасплох. Приличным левым хуком ты поставишь его во фрунт и передвинешь в центр собственной вселенной. Оно даже и не совсем хук, а такой вроде как боковой. А потом включаешь правый. И даже не включаешь, а посылаешь. И даже не посылаешь, а это он сам вышлется. Это как небесное прикосновение. Молния, бьющая в громоотвод. Першинг прямиком в его румпель. В самый центр его вселенной, который в этот самый миг западает в кровавую черную дыру, из которой, возможно, он когда-то возник. Большой взрыв, как говорил по ящику Грыгар[23], когда я был малой и пялился с братаном и стариком на Окна Вселенной раскрыты настежь, а мама вязала на спицах шерстяные шапки и перчатки, а еще бесконечные шарфики, в которые можно было закутать весь этот Северный Город. Закутать или всех на них повесить.
Только это уже совсем другая история.
Короче, высылаешь этот вроде как левый боковой и запускаешь правый. Это не ты его запускаешь. Он запускается сам, потому что правая рука почувствовала, что левый удар был не совсем удар, а так… Что лизнул. Кусочек торта, перед тем, как приступишь к нему по-настоящему. Прежде, чем им натешишься. Прежде чем сам, лично, заново запустишь в движение затхлую историю. Такая вот теперь в тебе сила. То есть, как только пошлешь правый удар ему в нос, потом уже только приглядываешься. Приглядываешься к тому, как этот горе-боец на миг застывает, и все в нем в течение секунды замедляется. Тебе кажется, что он задумался. И ему есть над чем.
А потом это и происходит: финал этого печального экшна. Горе-боец поначалу совершенно незаметно колышется и вдруг падает на землю как те два небоскреба в Нью-Йорке. И под ним разливается темное и густое красное море.
