Хы-хы-хы, подумать только — «верно». Да разве так точно упомнишь? Довольно и приблизительного ответа — давно, дескать…
Ну, умники снова состроили серьезные мины и тот, чокнутый, которого спрашивать назначили, выплывает со вторым вопросом.
Кто такие луддиты и почему их так называют?… Такие легкие вопросы лучше своей бабуле задавай. Ясное дело, луддиты — это которые посуду лудили. Отсюда и название. Я, само собой, встревать не буду, пока умники в галошу не сядут. Что они там городят, что они несут?! Луддиты, дескать, разрушители машин! В Великобритании! В восемнадцатом-девятнадцатом веке! Ремесленник Лудд, говорят, сломал первый ткацкий станок. Тоже мне, герой! У нас на углу последний телефон-автомат сломали. Выходит, если ткацкие станки крушили еще в восемнадцатом веке и только теперь начинают ими заниматься, то нашими автоматами займутся не раньше двадцать второго столетия…
Третий вопрос! Вот жарят, даже перекурить не дают. Что такое мезоморфное состояние. А у знатоков ответ уже готов: жидкокристаллическое состояние, на одну половину — жидкость, на другую — кристалл. К тому же с высокой текучестью. Вот сказали, прямо про нашу контору! Заведующий на месте, все как кристаллы — один к одному, а как его нет — сразу растекаются кто куда. Я эти игры каждый день вижу, когда печи топлю… А вот что текучесть у них высокая, так тут знатоки маху дали. Утекают они, черти, что ни день, но чтоб хоть один совсем утек — не дождешься…
Знатоки ведут три — ноль. Ничего себе схватка, ноздря в ноздрю идем, трудно понять, кто выигрывает. Они или я. Пока на все ответили… Слыхали? Ну, конец ребятам. Что такое криогеника как отрасль науки и техники? Умники уже знают: криогеника — это способ получения и поддержания низких температур. И точка. Так это в науке, а в технике? Строительстве, например? Как получить низкую температуру? Знаешь? Оставить щель между панелями, сквознячок и засквозит. А как поддерживать? И это известно. Заклей щели обоями, и я проглочу твой градусник, если он подымется выше отметки «плюс десять». Человек въезжает в квартиру, подол платья — как воздушный змей, ввысь рвется, а откуда дует — не понять.
Ну, все, не могу больше молчать. Встаю и говорю: люди добрые, тут отвечают без сучка и задоринки, счет четыре — ноль, скучно становится. Тот, что наверху сидел, скосился на меня и спрашивает: кто вам слово давал? А я ему — во-первых, прошу не коситься, а во-вторых, я сам взял, потому что меня сюда послали совершенствоваться. Ну, если сам, то валяй, говорят.
