А впрочем, что такое 4-часовое совещание, пусть даже ежедневно: и в субботу, и в воскресенье, если подведение итогов может затянуться на целый день? Как правило, ничего там не подводят. Что подводить, если и так все «подвинуты». Начинает обычно самый большой по чину командир, и все об одном и том же из года в год: «Вор должен сидеть в тюрьме. Вы это должны понять, товарищи командиры, правильно и к этому готовиться. Отсутствие всякого присутствия ведет к преступлениям, воровству, которые походят на обычную повседневную жизнь». Иногда промелькнет здравая мысль: «Почему мы такие закоренелые дубы, почему мы не думаем?», но такие мысли, как мимолетные виденья. Вроде правильно всё говорит. Но это фасад. А за фасадом делёж власти, вымещение своих мелких обид, взятки и подношения….
И снова: «Вызвать к себе в кабинет и понюхать. Сознательное приведение себя в алкогольное опьянение, потому что офицер не загружен, ему нечем заняться. Каждый становится бугром и т. д.». Это не юмор, это дословное цитирование.
За командиром по-прежнему в бой рвется заместитель по политической части, видимый боец невидимого фронта. Он борется с дедовщиной, с пьянством, с воровством уже лет 25 и все время терпит поражение, под старость лет от частых связей с общественностью начинает путать слова. Никогда не поймешь, о чем он думает и что говорит. Но речь всегда эмоциональна и ярка. Тема одна: «Плохо кормят, плохо одевают, плохо заботятся о солдате и почему мало дают рассолу». С первых рядов подсказывают: «Товарищ полковник, не рассолу, а подливы», но разве собьешь с толку увлеченного борьбой человека. Тем более, что в этой борьбе он готов продать всё.
Ну, а за ним уже всласть говорят все остальные. Так много говорить и так часто, наверное, умеют только офицеры и депутаты, а я вот еще писать начал. Все-таки «шиза косит наши ряды».
А бывают дни веселые. Это когда командир приказывает собрать коробку со жратвой семье, чтобы с голоду не померла, любовнице, чтобы исправно давала и чувствовала «ласкающую руку», вышестоящим друзьям.
Было бы с чего. В России, когда еще один мужик двух генералов кормил, а теперь мужиков сократили. Семье еще кое-как тыл набирает, а остальных приходится забыть и давать по мере поступления жалоб. Вот тут мы веселимся. Ведь это «чудо», которое командует (предпоследнее было под символической фамилией Лукошко), не прибежит и не скажет, что из-за того, что мы не насыпали его любовнице мешок ядреной гречки, сахара и т. д., с ней случился нервный припадок, и она не дала.
