Но это было училище тыла, и в нём было всё правильно. Даже предельно тупые взводные командиры, вчерашние выпускники этого же училища, были подобраны с большим смыслом. Во-первых, их оставляли «по блату», а значит, сохраняли или налаживали связи с внешним миром, необходимом для жизнеобеспечения училища и решения своих личных проблем. Во-вторых, будущие офицеры должны быть готовы к худшим представителям офицерского корпуса в качестве начальства над собой. Их ведь готовят не для яростного боя, а для его обеспечения.
Взводным офицером у Сергея был именно такой, подобранный для показа всей возможной армейской глупости, кадр. Его оставили потому, что его отец возглавлял военную кафедру одного из местных вузов. А так как у больших начальников родятся не только мальчики, но и девочки, стремящиеся к высшему образованию, то почему бы и не помочь хорошему человеку. В училище никто не скрывал, что весь мир держится на личных связях. И если на весах свой дурак и чужой гений, предпочтение всегда будет отдано своему дураку, пусть и ценой гибели империи. На её обломках всё останется точно также: свои дураки и чужие гении. Но выживать надо. И это понимание, что «надо», развивало мозги лучше всего. Здесь даже допускались протесты. Когда одних курсантов отпускали домой на несколько дней в увольнительные, а других не отпускали даже на КПП, протесты неизбежны. Оказалось, что и оценки на экзаменах ставят по такому же принципу: «свой, ничей, вообще чужой».
Табу было наложено только на проблемы с тыловым обеспечением. Курсанты терпели всё: воровство, небольшие задержки с выдачей обмундирования, почти всегда полусырое бельё, выдаваемое в банях, и его серый цвет, который по определению должен был быть белым. В этой части своей жизни курсанты терпели всё. Здесь они постигали, насколько трудно обеспечивать воинскую часть, если даже на самом верху «тыла» так трудно навести порядок. Из того, почему трудно, секретов тоже не делали. Училище постоянно посещали высшие командные чины. Это походило на затяжной марш маразматиков. Перед этим «маршем» курсантов снимали с занятий на несколько дней, а то и недель. Они всё драили, красили, ремонтировали. Затем была «картина Репина «Приплыли». Приезжал какой-нибудь древний, давно желавший покоя генерал, а вместе с ним колонна поваров, массажисток, адъютантов и прочих нахлебников. Надо ублажать.
Поэтому всё то, что касалось «отцов-командиров», подвергалось критике постоянно, но, всё что касалось тыла – молчок.
