Токарев вытянул ноги и скривился. От непривычной позы они слегка онемели. Мануэла оторвалась от компьютера и посмотрела на него с некоторым подозрением. Токарев натянуто улыбнулся в ответ и шепотом поинтересовался у друга:
– Заяц, а твоя боевая подруга не из партизан? Смотрит уж очень профессионально…
– Не, сейчас у нее вполне мирная профессия – психолог. Или психоаналитик. Точно сказать не могу, поскольку сам разницы не вижу. А в студенческие годы она вполне могла и по горам бегать. Что-то я такое слышал от нее про восстание басков в Барселоне. В то время был очередной всплеск их национальной гордости. Так что она даже в студенческом братстве «1936» успела побывать. Но подробностей не знаю. Слушал ее рассказы невнимательно. Знаю только, что братство было названо так в память о времени, когда Страна Басков получила автономию от Республиканского правительства. А потом пришел к власти генерал Франко и все опошлил. В смысле, вернул взад…
Токарев поднялся, подошел к книжным стеллажам, которые Вадим перетащил из узкого коридора в комнату, провел пальцем по пыльным переплетам. Библиотека Белякова-старшего не могла не удивить. Никаких детективов, триллеров, фантастики и прочей беллетристики. Одной только практической магией занято несколько полок. Да и на остальных стояли исключительно тома эзотерического и теософского содержания. Токарев не считал себя большим знатоком в этой области, но некоторые звучные фамилии знал. С целью блеснуть эрудицией при надобности.
– Да, любопытная библиотека, – согласился он, когда наткнулся взглядом на пухлые репринты начала прошлого века.
Вадим как-то механически кивнул.
– Он их не только хранил, но и читал. Я проверил. Во всех книгах закладки. У многих даже переплеты слегка надорваны от частого использования… Похоже, знал он намного больше, чем я думаю. Знал даже то, чего и они, судя по всему, не знают. А теперь и не узнают никогда. Да?
– Ты о чем? – не понял Токарев.
– Да черт его знает о чем. Но одно могу сказать точно: кто-то сейчас сидит в своем кабинете и гадает на кофейной гуще: успел ли папаня перед смертью рассказать кому-нибудь о Главной Военной Тайне или не успел? А вдруг это он мне пытался намек какой-то оставить в своей квартире? На этих полках, например. И мне теперь нужно правильно растолковать его послание…
Свет несколько раз мигнул и погас. В полной тишине Мануэла произнесла что-то по-испански. Даже не зная языка, Токарев легко уловил ее недовольство. Оно легко читалось и на ее скуластом лице, подсвеченном ярким экраном ноутбука.
