– Отчего же? Интересно, понравится ли ему наше вино?
Хозяйка вышла и вернулась не с вином, а с блюдом варёного мяса.
Гость ел с большим аппетитом, так что мясо глотал не разжёвывая.
– Слава тебе, господи, нынче опять наелись, – сказал Абисогом-ага после того, как опустошил свою тарелку; затем, перекрестясь и низким голосом пропев «Отче наш», он выбрался из-за стола и дал понять, что хотел бы вымыть руки.
– После еды вы обязательно моете руки? – спросила хозяйка.
– Если есть вода…
– У нас этой привычки нет, но раз вы моете…
Абисогом-ага помыл руки и, вытерев их, осведомился, где он будет спать.
Хозяйка, взяв лампу, проводила гостя в отведённую ему на втором этаже спальню.
Мы почти определили бы размер этой комнаты, если б сказали, что длиною она была с Абисогома-агу. Постель была приготовлена у единственного на втором этаже окна, которое смотрело на улицу. Обстановка комнаты состояла из одного стула, квадратного столика, зеркальца, графина с чашкой, расчёски и щётки.
Войдя в комнату, Абисогом-ага воздел руки к потолку и снова восславил господа – за то, что избавился-таки наконец от всех напастей и остался один. Я не преувеличу, если скажу: в эти минуты он блаженствовал. Только что выпущенный из тюрьмы узник вряд ли испытывает большую радость.
Кончив славословие, Абисогом-ага разулся, разделся и лёг.
«Теперь уж я знаю, что дальше делать, – сказал он сам себе. – Перво-наперво ни с кем знакомиться не стану, потому что эти константинопольцы мне совсем не понравились, – или денег у тебя выпросят, или душу вытянут своими разговорами. Нужны мне они?.. Я приехал найти себе жену. Которую полюблю, ту и возьму в жёны, если отдадут; возьму и уеду, и дело с концом, а не отдадут… Отчего же не отдадут? Или получше меня найдутся?.. А если завтра газета и вправду выставит моё имя на самом видном месте, то после этого многие не только рады будут отдать, но ещё и просить начнут: возьми, мол, нашу дочь, и вот тебе родительское благословение… Но мне и одной жены довольно… Облюбую среди их дочерей самую смирную… посватаюсь, обручусь… женюсь…
И, приняв столь замечательные решения, гость отошёл ко сну.
Абисогом-ага спал славно, поскольку, ложась в постель, чувствовал крайнюю усталость, и, вероятно, он почивал бы и весь день, если б утром крикливые лоточники громовыми своими голосами внезапно не нарушили его сон – эту крохотную частицу смерти, являющуюся некиим, можно сказать, приютом отдохновения для уставших людей, а также и временной панацеей от многих извечных недугов.
