— Почему вы не спите?
— Ждем ханым…
— А где она?
— Взяла с собой Эсму и ушла в дом к начальнику телеграфа. Там сегодня вроде музыка, веселье. Сказала, что придет поздно.
Эсма была их старой служанкой родом из Румелии, она выполняла в доме множество обязанностей, от экономки до стряпухи.
— А отец не вернулся? — снова спросил Юсуф.
— Нет… Даже обедать не приходил!
— А Муаззез?
— Барышня наверху… Только что легла… Юсуф, держа лампу, стал медленно подниматься по скрипучей лестнице. Наверху он остановился в нерешительности — то ли взять лампу с собой, то ли оставить здесь, — но, подумав, решил оставить, ведь Шахенде-ханым еще не вернулась. Он сделал было шаг вперед, но вскрикнул от неожиданности и застыл на месте. Дверь в комнату напротив была открыта, там стояла Муаззез и смотрела на Юсуфа.
Она была в коралловых домашних туфельках на босу ногу и в длинной белой ночной рубашке с вышивкой на вороте, рукавах и подоле. Волосы, заплетенные в косы, были откинуты за плечи. Губы кривились в горькой усмешке, она, видимо, долго плакала.
— Как, ты еще не ложилась? — с деланным равнодушием спросил Юсуф.
— Я ждала тебя!
— Случилось что?
: — Мне надо поговорить с тобой.
— Разве нельзя подождать до завтра?
— Я хотела сегодня… — Поколебавшись, она добавила: — Но если ты не хочешь, я…
Юсуф взял ее за руку.
— Пойдем, поговорим!
Они вошли в комнату Юсуфа, которая помещалась рядом с ее комнатой, сели на постель.
— Брат, за сколько вы меня продали? — спросила Муаззез без всяких предисловий.
Юсуф, пораженный, взглянул ей в лицо.
— Вернее, за сколько ты меня продал? — повторила Муаззез.
— Что ты говоришь?
— Мать сегодня мне рассказала… о долге отца и обо всем остальном.
— Ну и что? Чем плох Али? Он тебе не нравится?
— Ты только сейчас решил поинтересоваться моим мнением. Да будет вам известно, я ни за Али, ни за кого другого не пойду.
Разговор явно становился слишком резким. Чувствуя за собой вину, Юсуф сказал нарочито шутливым тоном:
— Может, твое сердце все еще принадлежит Шакиру?
Муаззез вскочила. Руки ее были в пупырышках от холода, но лицо горело.
— Не говори мне больше об этом, Юсуф… Не говори!
Кулачки ее сжались. Она вся дрожала. С болью в душе Юсуф спросил:
— За кого же ты тогда хочешь замуж?
Муаззез опустила голову, и слезы, одна за другой, закапали ей на грудь. Юсуф, потянув ее за руку, снова усадил на постель и тихо, ласково повторил:
— Говори же, за кого ты хочешь?
Подняв на него заплаканные глаза, Муаззез воскликнула:
