"Что именно?" - спросил Петр Петрович.
"Какие-то конники по окрестностям шастают, целыми эскадронами. Я сам, правда, не видел, но люди говорят. Один мой солдат тоже видел, в приборе ночного видения. Мчались куда-то прямо-таки лавиной. Я интересовался кто такие, у местных жителей спрашивал. Одни говорят, что готы, другие - что тавры. Чепуха, конечно. Какие теперь готы, какие тавры? Тысячу лет их никто не видел. Пацаны, наверное. Воруют в колхозах лошадей и носятся, как ошалелые, по степям. Но тоже беспокойно: вдруг налетят на заставу, за оружием? В других краях такое уже случалось".
Петр Петрович рассказал Квасову про "скифов" и "киммерийцев", нагрянувших к Яковлеву, про их конные клубы.
"А! - закричал радостно Квасов. - Значит, кино! Слышишь, Катя? - позвал он жену. - Все эти конники - проделки киношников. Кино будут снимать. Как я раньше не додумался? А ты боялась налета, - обнял он жену. - Но это всего лишь киношники!"
На обратном пути Лукашевский снова не попал к Яковлеву: теперь его самого вызвали на совещание в областной центр.
"Очень важное какое-то совещание, - сказала Петру Петровичу секретарша. Очень важное! Какой-то район, говорят, отделился и объявил себя независимым государством. Спятили там все, наверное. Не иначе".
Лукашевский вернулся домой затемно. Ворота ему открыла Александрина. Спросила, когда он вышел из машины: "Все дела сделали?"
"Да, слава Богу, - ответил Петр Петрович. - А что здесь? Живем без новостей?"
"Что-то случилось с двигателем электростанции, - ответила Александрина. Заглох и не заводится. Полудин с ним возится. Злой, как собака. Запустил в меня гаечным ключом. Хорошо, что промахнулся".
"Давно возится?"
"С обеда. А тут еще какие-то конники проскакивали мимо. Стреляли из луков по маяку. Хулиганы! Полудин палил по ним с башни из ружья. Осатанел совсем".
Петр Петрович поставил машину в гараж, и, не заходя в дом, отправился к Полудину.
Мрачный Полудин сидел на корточках перед разобранным двигателем и курил. Рядом с ним на полу лежало ружье.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Март начался с буйной оттепели: пришел циклон со Средиземноморья и в три дня растопил снега. По балкам к морю ринулись потоки мутной талой воды. Затрещал и заскрежетал лед у берегов. А накануне женского праздника хлынул теплый дождь, лил целые сутки и довершил спор весны с зимою: каменистая степь стала серой, а разбушевавшееся море изломало льды и погнало их, закружило белыми стаями по черному неуютному простору.
