На обороте — чреда гравированных шифров семейных.
Тех имена там, кто были владельцами вещи прекрасной,
Предков твоих имена, тех, чьи брови взяла ты, малютка.
В центре стола мы поставили эту купель, от налёта
Всюду отмыв. Над купелью Распятье висело, пред ней же
Мы положили старинную Библию, тоже наследство,
Древнюю, как и подставка, которая также бессменно
Ныне дошла и до нас по могучей цепи поколений.
Из Виттенберга печатни она появилась, поскольку
Разрешена благосклонно саксонско-курфюрстерской волей.
Тяжек её корешок, шириною вершковой, мерцает
Временем не истреблённый обрез с позолотою тусклой.
Убран довольно умело был стол, и на данное время
Сделал отец всё, что мог. Но хозяйке ещё предстояло
Множество разных забот — приготовить гостям угощенье:
Вечером, в пять, в полусумерках ранних осенних явились
Гости в нарядах умеренно-праздничных поочерёдно,
Руки и нам, и друг другу в приветствии жали, беседы
Неторопливо вели и в прихожей, и в комнате тоже,
Дети и взрослые — вместе. Сестрёнки твои и братишки
Тут находились. На них были лучшие платья, жилеты.
Порозовели их щёки. Смышлёные люди стремятся
К необычайному и проживают его вдохновенно,
Каждую мелочь вбирая. Священнослужитель же юный
Раньше других подошел, драгоценный наш гость
и почётный.
К нам он, явившись с визитом вчера, в пиджаке был
коротком,
Нынче ж наряжен в сюртук, что заменит в дальнейшем
служебным
Тем облаченьем, которое служка уже подготовил.
Книжник, в пенсне, такой мирный и ласковый взгляд
его карий.
В тихом своём возбужденьи ходил я по дому в заботах,
Мой это день был — и твой, и, ответственность чувствуя
остро,
Спешно бросаю гостей и к тебе поднимаюсь, где руки
Споро в крестильное платье тебя одевают, и дальше -
К пастору. Тот перед зеркалом брыжи свои закрепляет,
Порозовел, и чуть пальцы дрожат, принимает покорно
Полу священнослужителя добросердечного помощь.
Вместе со служкой, округлобородым и чёрносюртучным,
В кухню мы вместе спускаемся, чтобы наполнить водою
Тёплой кувшин для крещенья, ведь холод тебя испугает;
Снова спешу я к гостям, чтоб твоё, моя дочь, появленье
Не пропустить: не простил бы себе я такого вовеки.
Всё, началось… Раскрываются двери, и все обращают
Взор просветлённый туда, где у няни сидишь на руках ты,
Трогательна и невинна… не то, чтоб крестильное платье,
Сей неизбежно-наследный участник обряда, чудесно
Шло тебе: коротки слишком рукавчики и старомодно,
Сплошь почти чопорными до подола кружевами обшито, —
Словно твою обступило фигурку. Над ним же — головка
