1
Капли дождя ползли по огромным зеркальным витринам «Иллюзиона»[1]. За ними огненно пылала выведенная арабской вязью надпись:
ЖРИЦА ЛЮБВИ,
ИЛИ БЕЗУМНАЯ СТРАСТЬ!!!
В ЗАГЛАВНОЙ РОЛИ
НЕПРЕВЗОЙДЕННАЯ КРАСАВИЦА!
ЧУДО XX ВЕКА,
ЛЮБИМИЦА ПАРИЖА
ВЕРА ХОЛОДНАЯ!!!
Внизу художник нарисовал полуобнаженную женщину. У ее ног лежала змея, лениво высунув жало.
«Похожа на пожарную кишку», — подумал Мандриков — высокий, широкоплечий человек, стоявший перед витриной. Усмехнувшись, он отвернулся, скользнул взглядом по мокрой брусчатке Китайской улицы. Пробитая в склоне сопки, здесь, на стыке с Северным проспектом, она напоминала ущелье.
С одной стороны стояло розовое здание «Иллюзиона», с другой — длинным неряшливым рядом протянулись мелочные лавчонки, сколоченные на скорую руку из ящиков, кусков жести и толи. Обхлестанные ветрами, изъеденные туманом, они напоминали дряхлых нищих.
По улицам, обливаясь потом и жадно хватая влажный воздух, медленно брели люди. Владивосток после знойных дней уже шестые сутки мок под мелким, теплым дождем. Низкие тучи накрыли город, бухту Золотой Рог, сопки тяжелым серо-грязным колпаком. Было душно, как это обычно бывает в дождливые летние дни в Приморье. Из Куперовской пади маленьким красным жучком полз трамвай. Навстречу из ущелья вышла колонна американских военных моряков. В коротких плащах и маленьких белых шапочках, напоминающих панамы, они шли редкими шеренгами, занимая почти всю улицу. За ними показался плотный зеленовато-желтый отряд японцев. Трамвай остановился, уступая им дорогу. Прохожие с тротуаров бросали на интервентов быстрые взгляды и шли не останавливаясь.
