Такую карту Артёму крыть было нечем, поэтому он сразу начинал волноваться, а от смущения и неловкости сильно размахивать руками. Сроки приглашающей стороной отдельно не оговариваются – это правда. Ну а кто мешает использовать сравнительную методику расчетов? Факт первый: все туристические ваучеры открываются не больше чем на месяц. Факт второй: никто не вытерпит гостя дольше. Проживание и трехразовое кормление обеспечить придется? А как же иначе. Еще и экскурсии разные нужны. Так что максимальный срок – пять недель. Шесть – это уже совсем фантастика.
– Зато, Дашуль, ты только представь, я могу стать первым, кто увидит другую обитаемую планету, – привычно бубнил Артём. – Разве не об этом мечтает половина человечества? Книги об этом бесконечные пишут, фильмы снимают. А я раздумываю. Даже самому не верится…
Привычную схему разрушил отец Артёма, когда однажды днем позвонил и передал ему через Дашу привет от мамы. Вообще-то отец звонил редко. В отсутствие Артёма – почти никогда. Артём периодически его набирал сам, пересказывал новости, расспрашивал о самочувствии, о жизни в деревне, о настроении мачехи, Юлии Петровны. С тех пор как отец перебрался вместе с мачехой в ближний пригород, поселок Осташково, где у него появился собственный земельный участок, он трансформировался из инженера-конструктора передовой советской космической техники в идейного агрария. Посадил особый зимний сорт яблок, гордился гигантскими томатами, темно-синими упругими баклажанами, серебристым сладким луком и заумными голландскими технологиями, позволяющими выращивать трехсотграммовые клубни рассыпчатого картофеля. Только одной темы они не касались никогда. Ни в личном разговоре, ни по телефону. Это была тема матери.
Мать бросила отца давно, когда Артёму исполнилось всего восемь. Впрочем, история умалчивала, кто кого бросил. Однажды утром она поцеловала еще непроснувшегося Артёма в лоб, как-то нервно его потискала, всплакнула и ушла на работу. С тех пор он не видел ее ни разу. Даже на фотографии. Все фотографии отец сразу собрал и куда-то спрятал, поэтому Артём помнил свою мать смутно. В воспоминаниях возникала даже не она, а некие остаточные ощущения от ее присутствия в квартире. По какой причине расстались родители – Артём так и не узнал. Пока был маленьким, много раз спрашивал, но отец всегда отшучивался. А когда вырос, спрашивать перестал вообще. Ушла и ушла. Значит, так было нужно. К мачехе Артём относился ровно, хотя и видел, как искренне она пыталась стать ему родной. Но она, увы, появилась поздно. Артёму тогда исполнилось шестнадцать. А шестнадцать – это не тот возраст, когда легко привыкаешь к переменам…
