И всё же в бою наступило шаткое, неуютное равновесие. Слишком малая сила противостояла немцам: эта сила могла удержать их от того, чтобы завладеть сбитым самолётом, но была не в состоянии уверенно отбросить от «Тени».
Со своего пригорочка Половинкин задумчиво рассматривал поле боя, и не мог придумать никакого выхода из позиционного тупика. Ну начнёшь ты лупить по немцам с тылу — так в пять стволов много не нащёлкаешь, тут же ответят, да и обойдут быстро.
Жаль, нет гранат, да кто ж с гранатами летает в космос. Убитые конвойные богатством вооружения не отличались, пленные красноармейцы… ну, понятно. Если только у тех немцев, кого товарищ Старкиллер порубал в лесу.
Коля чуть сполз с пригорка и вывернулся на животе.
— Макаров! Макаров, сюда давай! — зашипел он, осторожно махнув рукой.
Молодой фельдшер, старательно отталкиваясь от земли распластанными ступнями, ужом подполз к Половинкину:
— Да, товарищ лейтенант государственной безопасности!
— Как там товарищ лётчица?
Макаров замялся, но ответил честно:
— Не очень. Ей хирурга надо как можно скорее, я говорил. Пуля высоко застряла, если смотреть с правой стороны, то примерно вот…
— Не подымайся, — предупредил Коля, осматривая бойца. — Сапоги в лесу снял, с немцев убитых?
— Так точно, товарищ лейтенант.
— Гранат не было у них?
— Никак нет, — огорчённо ответил Макаров, — обыскали всех троих, тщательно, как вы приказали.
— Четверых, — машинально поправил Коля.
— Никак нет, товарищ лейтенант, троих. Трое там было, на поляне-то.
— Ладно, Макаров, неважно, — дёрнул щекой Половинкин, — нам теперь надо быстро лекарство забрать у десантников, понимаешь? Пока ещё больше немцев не прикатило.
— Не прикатят пока, товарищ лейтенант, — бодро заявил фельдшер, — здесь ведь не передовая, а у них автомашин тоже мало, в основном гужевой транспорт.
Он многозначительно поднял вверх палец, но спохватился и быстро убрал руку.
— Ты это откуда знаешь? — спросил Коля.
— Товарищ майор объяснял на политзанятиях, он немецкий знает.
— Вы что, и занятия проводили в окружении?
— А как же, товарищ лейтенант. Разве можно мыслительный процесс пускать на самотёк? Всё равно ж боец думать не перестанет, так надо, чтоб он в правильную сторону всё время думал, тогда от мыслей толк будет.
— Молодец у вас майор.
— Так точно, Борис Михалыч хороший. Как думаете, товарищ лейтенант, — неуверенно спросил вдруг Макаров, — нас не накажут, что в плен попали?
— Проверят, разберутся.
— А вдруг не так разберутся? Когда им там разбираться-то особо?
