— Освещение? — понимающе кивнул Половинкин.
— Освещение, гиперсвязь, механика ангаров, СИД-аппараты… Турели, конечно.
— А разве турели не автономно работают?
Окто рассмеялся.
— Да ну, разве это турели. Вот когда башню соберём, увидишь настоящую ПВО — на сто километров ни один тикьяр не взлетит. А наши автономки — это так, игрушки.
— Что ж ты их поставил на зенит?
— Так нет больше ничего, — простодушно объяснил десантник, — от высотной авиации не поможет, а штурмовики ваши отогнать сумеет. И то, были б современные версии… Плазменники быстро деградируют.
— Это как? — спросил любопытный Коля, делая очередную зарубку в памяти.
— Ну, я ж солдат, не техник. В общем, это не энергетическое оружие, а плазменное, поражающий фактор — материальный объект, плазмоид.
— А почему высоко-то не добивает? Плазма падает?
— Плазма — не падает, — назидательно ответил Окто, — особенно в последних версиях. Просто летает медленно и низко. Не инженер я — тонкостей технологии не знаю. Обычный пользователь.
— А если… — начал было Половинкин, проникаясь робкой надеждой внести свой вклад в труд сообщества оружейников, но тут снизу закричали:
— Лейтенант! Сала хочешь? Кончай работу, эй, лейтенант!
Коля с Окто синхронно перегнулись через поручень.
Внизу, задрав головы, стояли нахальный майор Мясников и лётчица Юно с коричневым бумажным пакетом. Девушка помахала рукой и, кажется, улыбнулась. Мясников весело закричал:
— Давай сюдой, лейтенант! То есть сюда давай.
— Ага, — сказал легионер, — наконец-то.
Он перекинул ногу через балку и ухватился за трос.
— Первое время продержимся относительно легко, — доверительно сообщил десантник, просовывая пальцы другой руки в металлическую рукоятку закреплённого на тросе карабина. Коля внимательно следил за его действиями, — Владыка Сталин ещё пехоты подкинет, скоро танки высадим. Авиация нам пока вообще не страшна.
Ещё бы, решил Половинкин, тут эта самая плазма кругом — погорит у Гитлера вся авиация, за милую душу.
— Будем жить! — сказал Окто, кузнечиком спрыгивая с крыши, и пронёсся по тросу, весело дрыгая ногами. Коля проследил за его полётом взглядом и упёрся глазами в Юно.
«Советский человек ничего не боится», — подумал Половинкин, нащупывая второй карабин.
Никакого нет смысла жить, если даже не пытаешься научиться летать.
