— Что вы можете для меня сделать?
— Могу обменять на швейцарские франки, но по пониженному курсу.
Служащий аккуратно пересчитал пачки, на выборку распечатал и пересчитал банкноты в трех пачках. Выписал расписку.
— Мне нужен какой-либо номер, удостоверяющий ваш счет. Любой документ с номером.
— Подойдет ли эта ассигнация? — Жорж протянул розовую десятирублевую бумажку.
— Подойдет, — сказал служащий. Аккуратно записал номер ассигнации в толстом гроссбухе и возвратил ее Жоржу.
* * *
…Дети подрастали, пора было учить их французскому языку. Выписали бонн, мадмуазель Прево и мадмуазель Оранш, из маленькой деревушки недалеко от Женевы. Им выделили небольшую квартирку на верхнем этаже. Бонны прожили в Тифлисе пять лет, но так и не выучили ни слова по-русски. Да и знакомств не завели; в маленькой протестантской церкви в Тифлисе, куда они ходили по воскресеньям на мессу, кроме них швейцарцев не было.
Особой теплоты к детям бонны не испытывали, между собой они называли их не иначе, как ces saligots (эти грязнули). Но дело свое они знали. Десять часов на дню в детской звучала французская речь. Через год дети уже сносно болтали по-французски, а еще через год говорили бегло, правда на всю жизнь сохранили привычку говорить septante и nonante[5]. Кроме этого, швейцарки привили детям хорошие манеры, аккуратность, сдержанность и протестантскую неприязнь к праздности.
Вете языки давались легко. В семье говорили исключительно по-русски, и к шести годам Вета сама, без посторонней помощи, научилась читать. На ночь брала в кроватку сказки Пушкина. Читала вслух. Вслушивалась, как торжественно звучат рифмованные строчки. Легко и незаметно Вета выучилась болтать по-армянски и по-грузински. Раз в неделю к детям приходил священник, отец Саркис. Учил армянской грамоте, читал Евангелие.
Марку языки давались хуже. С раннего детства у него была склонность к технике. Целыми днями он возился со старинными часами: разбирал их по винтикам и потом собирал вновь. Был вне себя от радости, когда механизм оживал, и стрелки приходили в движение.
Марк помогал провести в доме электричество. Соединил все комнаты звонками. В 10-м году Жорж купил автомобиль, «испано-сюизу». Марк не отходил от шофера, Ипполита Андреевича. Для машины во дворе построили гараж. Днем машину выкатывали из гаража. Ипполит Андреевич расстилал кожаную подстилку, залезал под двигатель. Марк стоял рядом, подавал инструменты. Потом они садились в машину, и Ипполит Андреевич учил Марка заводить мотор, переключать скорости. Разрешил несколько раз объехать вокруг дома, сам сидел рядом, придерживал руль рукой.
