Спустя несколько минут бездумного созерцания мужчины, я поняла, что устала. Никогда бы не подумала, что колдовство так сильно истощает. Пришло осознание того, что магия — это та же энергия, она напрямую связана с моей жизнью. И, возможно, если слишком много ее потратить, то я могу погибнуть.
— И что мне теперь делать? — вздохнула я.
Провела рукой по лысой голове и тут же отдернула от неожиданности. Клянусь, еще секунду назад там не было волос! А сейчас проклюнулся колючий ежик. Наклонившись ниже, в полумраке комнаты действительно разглядела коротенькие волоски. Да и шрамы пропали, кожа выровнялась. Погладила щеку — диво! Бугры сошли. И хоть мне была видна всего небольшая часть профиля, больше не осталось сомнений, что он менялся буквально на глазах.
Он сказал, что это пройдет. Значит, демон исцеляется!
Подняв подушку с пола, я примостилась комочком рядом и стала ждать. Какой он? Кем был до того, как попасть сюда? И за что же так провинился перед королем?
Гром
— Нет! Нет! Прошу!
Отчаянные крики доносились из глубины замка. Израненный и уставший после боя я со всей решимостью мчался на помощь женщине. Пустые коридоры, освещаемые тусклым светом, были чужими, как никогда. Я больше не принадлежал этому месту, будто все вокруг, даже стены, пытались изгнать меня.
Из покоев навстречу выбежал страж. Раненный, в испуге, он резко развернулся и умчался прочь от меня, постоянно оглядываясь. Протяжно рыкнув, я бросил ему в след проклятие. Трус. Предатель.
— Нет!
Последний женский вздох, словно приговор, прозвучал за стеной. Ворвавшись в комнату, я на мгновение застыл от увиденной картины. Фатул, стоя с мечом в руках, утирал кровь с лезвия о белую простынь. Он обезглавил женщину. Мою женщину. Ту, которую я поклялся беречь ценой своей жизни. Ту, которая подарила мне сына.
С пылающей ненавистью из самых глубин моей души, я с ревом дикого зверя напал на убийцу. Отомстить. Уничтожить.
— Самозванец! — проревел я, поднимая свой меч.
— Гром?
Чей-то оклик в последнюю секунду заставил меня остановиться. Такой родной и знакомый.
Я обернулся на голос, который, словно самая нежная мелодия, затрагивал потайные струны моей души. Все мое естество тянулось к нему.
— Громи-и-илка!
Резкая боль пронзила грудь, и я, сделав глубокий вдох, распахнул глаза.
— О! Проснулся!
Жестокое лицо Фатула до сих пор стояло перед глазами. Новое воспоминание было таким ярким и живописным, как никогда. Теперь я знал, за что так сильно ненавижу его. Убийца.
