«Маленький женский вестник» оброненный ею на лестнице, был Пушкиным подобран, просмотрен и сохранён для воспоминаний в тайном отделении чемодана, рядом с документами от начальства. Стоило ли надеяться на сближение, Пушкин не знад.
* * *
Он сидел, забравшись с ногами на подоконник, глядел на море и тихо сходил с ума от бездействия.
Раевский курил трубку, стоя у окна.
— Корабли начнут ходить только после бури. Боюсь, мы просидим тут ещё дня два.
— А, хоть бы они действительно были в Кефе! — (Кефою или иначе Каффой называлась тогда Феодосия) Пушкин нервно чесал кончики пальцев. Его давнюю гордость, длинные ухоженные ногти, пришлось отстричь под корень, чтобы сравнять с обломанными во время вчерашних приключений. Пальцам было непривычно.
— Где им ещё быть? Связной приплыл из Кефы и возвращается туда вместе с Зюденом.
— Это, по-вашему, сам Зюден?
— А вы считаете, что в одном не самом интересном городе могут единовременно оказаться два настолько опасных человека?
Пушкин кивнул:
— Une autre question. Поплывут ли они в Кефу теперь, когда знают, что их преследуем мы?
— Не думаю, чтобы они смогли нас узнать. По крайней мере, вас и меня — Енисеева Зюден, похоже, видел.
— Я не о том: мы спугнули их. Кто может ручаться, что они не изменят путь?
— И что вы предлагаете?
— Понять, с какою целью вообще приехал этот связной. На что ему нужен Зюден?
— Связаться с турками, — Раевский выдохнул дым. — Хотя, погодите, Дровосек говорил, этот связной — последний, кого не схватили в Тамани.
— Совершенно верно.
— Мог, конечно, ошибиться… — задумчиво сказал Раевский.
— А вы сами, живя тут, что думаете?
— Я верю Дровосеку, а больше него — себе. Этого турка умышленно не тронули, значит, были уверены, что он один. Даже если я ошибся, в Кефе живёт старик Броневский — о, Броневский — это отдельный рассказ… Так я говорю, у него везде найдется человечек. Он бы знал.
— Тогда… — Александр слез с подоконника и зашагал по комнате, машинально трогая обожжённую щеку и тут же отдёргивая руку. — Тогда-тогда-тогда…
Есть одно место, где могут оставаться турецкие агенты. Оно попросту слишком велико, чтобы найти всех.
— Крым, — сказал Пушкин.
— Крым, — согласился Раевский. — Очень может быть.
— А, проклятая погода! Чёртов шторм! Они же совершенно потеряются в Крыму!
— Спокойнее, друг мой. В погоде нет вашей вины. Выкурите трубку, и будем надеяться на скорейший отъезд.
— Благодарю, я не курильщик.
— И напрасно, успокаивает нервы. Попробуйте-попробуйте. Табак, кстати, турецкий.
