Невеселое это занятие — охаживание кунгаса, прочно засевшего на каменистой мели, подталкивание его то с носа, то с кормы под сакраментальное «раз-два… взяли». Так или иначе, основательно вымотав нас, кунгас наконец соизволил отчалить от берега. Мерно покачиваясь на волнах, он поплыл к белеющему вдали перекату-порогу.
— Проплывём-проедем, — говорил Гордеич. — Слушайте только мою команду.
И вот забелели, замурлыкали первые волнистые гребешки: кунгас вошел в преддверие порога. Гордеич, сидя на носу, руками и голосом сигнализировал, куда править. Послышалась команда «право руля», и кунгас, весело крякнув, с размаху наскочил на камень, шаркая дном по его неровной поверхности. Затем он медленно повернулся боком и безнадежно остановился.
Видно было, как в зеленоватой воде смутно темнели сытые гладкие камни, то появляясь, что исчезая среди белых пёнистых волн. А совсем недалеко, всего в каком-нибудь метре левее, весело бежала зеленая глубокая струя главного русла. Гордеич малость сплоховал и смиренно, как должное принимал не особенно вежливые эпитеты, которыми награждал его разъяренный дядя Ваня.
Сели мы прочно. Вода с присвистом и прихлебыванием перехлестывала через борт накренившегося кунгаса, который все больше и больше клонился на бок. Стоя по пояс в ледяной воде, мы тщетно старались выправить кунгас и сдвинуть его с мертвой точки. Крен становился все сильнее и сильнее. Казалось, еще немного — и поплывут наши пожитки вниз по Бахапче.
Однако близость зловещего конца удесятерила наши силы, и после очередного дружного рывка кунгас стронулся с места. Сначала он двинулся вперед носом, затем его несколько раз крутануло, ударило о камни, чуть не опрокинуло и наконец вынесло на границу подводного барьера, за которым уже шла зеленая глубина.
Дальше все шло как по писаному, и пороги мы миновали благополучно, хотя и не без ущерба для нашего судна. Один из порогов основательно цапнул своими каменными зубами дно кунгаса, отхватив, как ножом, две предохранительные доски. После этого кунгас стал так сильно протекать, что все мы должны были беспрерывно вычерпывать воду. Пришлось устраивать дневку для исправления повреждений.
Здесь нас нагнал Билибин, который вместе с Шуром и группой рабочих сплывал на двух кунгасах вниз на Среднекан. Встреча была теплой и сердечной. Я с опаской посматривал на Шура, памятуя о похищенной лошади. Он обошел молчанием этот эпизод.
Мы ознакомили Билибина с результатами опробования. Они пока не радовали. Договорились с ним о порядке дальнейших работ, попили чаю, помахали, посвистели на прощанье, и два его кунгаса медленно проплыли мимо наших палаток. Мы вновь остались одни.
