Солнце подползло к двум детским фотоснимкам Нади и Германа на стене: Надя, набычившись, с большим бантом и книгой в руках, сидит в беседке Петровского парка, на второй - крошка Герман крутит ручку маминой мясорубки...
Анатолий приносит общую тетрадь. "Это стихи одной дамы, смертельно влюбившейся в моего папку", - объясняет Надя Косте. "Мы просто дружили, немного чопорно поправляет ее Анатолий. - Хороший человек. Интересный. Она свои сны записывала стихами".
Солнечный луч добрался до картинки с самолетом первого северного летчика Нагурского. Эту картинку Герману подарил Костя, который хочет стать летчиком. Нагурский стоит под крылом самолета. Он в солнцезащитных очках-"консервах", забытых лейтенантом Брусиловым. В августе 1914 года Нагурский выполнил пять полетов вблизи северо-западного побережья Новой Земли, но Брусиловскую экспедицию ему найти не удалось, как позже и Нансену. Громоздкий древний летательный аппарат, не то что самолеты Молокова и Ляпидевского...
"Ну, я читаю, - метнув взгляд в сторону Кости, объявляет Линда. Начинается так: сон 23-й. "Связного разговора не выходит, можно только произносить слова... Я: невозможно, невозможно, я вам рада, нет, нисколько. Мох, скамейка, коридоры, светит месяц неустанно... Он: ничего тут не попишешь, невозможно - так не надо, надо что-нибудь другое, что не будет невозможно. Чайник, крепкая заварка, занавеска на окошке, карта древней Атлантиды или что-то в этом роде. Месяц дремлет над окошком, слышен звон дороги дальней. Сонатина Куперена или что-то в этом роде"". - "Что за ерунда", - сказал Костя. "Не скажи, - насмешливо возражает Ася. - Что-то в этом есть. Ваша знакомая была весьма образованна, Анатолий Петрович". Анатолий в ответ развел руками. "Просто ритмически организованный поток сознания. Узор из слов!" - важно произносит он. "Да, как на вашей малахитовой шкатулке", - говорит Линда. "Она уже не наша", - вдруг поправляет Герман. "Да, папа ее обменял вот на эти самые сны", - ядовито говорит Надя. "Да что ты? - Линда удивлена. - И Александра Петровна позволила?" - "Александра Петровна об этом знать не знает", ответствует Надя. "Ой! - Линда всякое событие из Надиной жизни принимает близко к сердцу. - Александра Петровна так дорожила этой вещью! Что будет, когда она узнает!" - "Что будет - и в самом специфическом сне не приснится", безжалостно изрекает Надя. Отец выдавливает из себя усмешку: "Ладно, прорвемся..." Линда с сомнением качает головой. "Читать дальше?" - "Я ухожу", - говорит Костя и подымается на ноги. Надя встрепенулась: "Сиди!" - "Кто ты такая, чтобы мне приказывать?.. Гера, дай мне пройти". - "Герка, не пускай его!" Герман молча подвигается, и Костя уходит.
