Вторая витрина просто обескуражила хозяина магазина. Он открыл рот от удивления и не мог вообще ничего сказать. В его глубоком коммерческом уме боролись два настолько противоречивых чувства, что он оказался не в состоянии вообще понять, о чем говорить и как оценивать увиденное. Дали стоял рядом, его усы шевелились, и он торжественно объявил:
– Мой самый большой шедевр! И принадлежит он только Вам!
Коммерсант на некоторое время полностью потерял дар речи. В центре витрины стояла кровать, на которой лежал такой же манекен под черным дорогим атласным покрывалом, а во рту он держал окровавленного голубя.
– Что это? – еле промычал хозяин магазина.
– Это ночь! – Дали встал в позу великого полководца, как бы наблюдая с высоты за передвижением своих войск.
На лице мужчины выразилось отвращение, он хотел было сказать: «Фу ты!», но вовремя опомнился. Все-таки это было творение великого художника. «Наверное, я совсем не разбираюсь в искусстве этих европейцев», – подумал он про себя. Но Европа была авторитетом для американцев, поэтому, преодолевая отвращение, он проговорил:
– Прекрасно! Сколько я Вам должен?
И тут в разговор вмешалась Гала:
– Вы очень тонкий знаток современного искусства. Мой муж – великий художник! Его работы бесценны! – Хозяин магазина заметно занервничал. – В Париже картины Дали купить невозможно ни за какие деньги. – Мужчина совсем побледнел. – Эти произведения стоят сотни тысяч долларов. – Коммерсант чуть не подскочил, но Гала продолжила мягким голосом: – Учитывая, что Вы истинный ценитель высокого и прогрессивного, я постараюсь уговорить мужа всего на пять тысяч долларов.
Мужчина облегченно выдохнул. Дали продолжал торжественно смотреть на свое творение. Супруги забрали деньги и решили посмотреть, как жители Нью-Йорка оценят новый шедевр. Дали представлял толпы восхищенных почитателей его бессмертного творчества, вздохи восхищения, обмороки женщин от одного того, что они прикоснулись к творениям самого Дали. Они прошлись вдоль улицы, а потом вернулись к магазину и стали наблюдать за реакцией людей. Магазин располагался на пересечении оживленных центральных улиц, и вскоре действительно много людей скопилось у витрины.
– Это успех, – предвкушал Дали. – Теперь вся Америка будет у моих ног! Да, кстати, сколько этот торгаш заплатил за мой труд?
– Пять тысяч! – ответила Гала.
– Мы не продешевили? Эта работа стоит гораздо дороже! Эх! Не умею я себя ценить.
Они подошли поближе к витрине и услышали непонятное негодование толпы: «Кто вообще придумал это уродство? Это издевательство над людьми!» Одна из женщин в норковой шубке возмущалась: «Что это за уродский манекен лежит в ванной? Посмотрите! Разве такое можно показывать?» Солидный мужчина в дорогом костюме закипал: «А это что? В кровати лежит какое-то пугало, да еще и пожирает голубя. Какая гадость, меня сейчас стошнит». Толпа шумела и возмущалась все громче и громче. На шум выбежал хозяин магазина, и праведный гнев толпы обрушился на него. «Что Вы себе такое позволяете? Разве можно так издеваться над людьми? Вы что выставили здесь? От этого людям становится плохо, а детям вообще показывать нельзя! Убирайте все к черту! – вопила толпа. – Мы подадим в суд за оскорбление наших чувств и разорим Ваш мерзкий магазинчик».
